Цикл Романов "Сан-Антонио". Компиляция. Книги 1-30 - [11]

Малышка вскрикивает. Она просекла. Ее глаза блестят, как бриллианты.

— Дорогой! — кричит она. — Дорогой, это чудесно!

Что касается хозяина ресторана, он ничего не говорит, но ясно, что самое сильное его желание — нажраться аспирина.

Сегодня вечером я только и делаю, что эпатирую людей! Я допиваю свой стакан и поднимаюсь.

— Не удивляйтесь, — говорю я нашему хозяину. — То, о чем я вас прошу, является частью важного плана.

— Но… конечно, господин комиссар. Я полностью к вашим услугам.

Он провожает нас до машины.

— До завтра!

— Спокойной ночи, месье и мадемуазель.

Я включаю двигатель, и мы уезжаем. На бульваре Османн нас останавливает немецкий военный патруль.

— Документы!

Я показываю наши аусвайсы. Все нормально. Две минуты спустя я высаживаю Жизель перед ее домом.

— Как? — удивляется она. — Ты не поднимешься?

— Не знаю, прилично ли это…

Она пожимает плечами.

— Конечно, неприлично, но, как говорит один человек, которого я очень люблю: «Разум и я разошлись из-за несовместимости характеров».

Замечательная девчонка!

Я следую за ней по лестнице. Войдя в квартиру, я звоню Гийому, чтобы сказать ему, куда он может прислать человека за машиной, если она ему нужна. Он отвечает, что пока я могу ею пользоваться. Так что все к лучшему.

— А теперь, — говорит мне Жизель, — давай обсудим план дальнейших действий.

У нее немного заплетается язык, и слова сходят с него с трудом. Можно подумать, что они слиплись от сиропа.

— Не будем больше о работе. К тому же, хотя я и не хочу тебя обидеть, но должен сказать, что ты уже и лыка не вяжешь. Скажи мне, где находится спальня для гостей.

— У меня маленькая квартира, и в ней всего одна спальня. Моя.

— Теснота тебя не смущает?

— Нет, я не переношу только запах трубочного табака.

— Тогда нет никаких препятствий к тому, чтобы я остался в твоей спальне. Я курю только сигареты.

В этот момент радио, которое она включила, начинает играть такую сладкую мелодию, что если бы ее услышали ангелы, они бы стали подыгрывать ей на своих райских трубах.

Я обнимаю Жизель за талию и веду в спальню.

Глава 5

Я не любопытен, но хотел бы знать, понимаете ли вы хоть что-нибудь в моих действиях или читаете то, что я написал, как налоговую декларацию, не ища им объяснения. Ждете, пока я вам разжую все от А до Я? Боитесь, что от легкого шевеления извилинами у вас разжижатся мозги, а в аптеке не найдется достаточного количества аспирина, чтобы снять головную боль? Знаете, вы внушаете мне жалость. Так и вижу вас сидящих в ваших квартирах — безвольных, косных, плохо выбритых и с башкой, пустой, как совесть генерала… Черт! Ну сделайте маленькое усилие. Я вам сказал, что собрался дать на улице Аркад небольшой концерт при добровольном участии очаровательной Жизель. Неужели у вас даже не мелькнуло мысли, что я хочу это сделать не ради удовольствия выступать на публике? Вы что, серьезно думаете, что скрипка мое хобби и я играю по выходным, чтобы отвлечься от тягот жизни?.. Ну выдаете!..

Тогда слушайте меня вместо того, чтобы выпучивать глаза, как будто мимо дефилируют девочки из «Фоли Бержер», одетые только в перышко на попке. Оставьте свои дела — в лес они не рванут — и слушайте.

Исполняя свой маленький номер, я надеюсь найти путеводную нить, ведущую к стрелявшему в меня субчику, потому что в ресторане должен быть завсегдатай, состоящий в банде убийц и получающий инструкции известным вам способом. Чтобы его найти, я располагаю единственным способом: передать ложное сообщение симфонической морзянкой. Это может сработать, а может и нет. Если получится, я возьму его за грудки и буду играть сонаты на его адамовом яблоке до тех пор, пока он не скажет мне, как найти парня со стрижкой бобриком. Если выйдет осечка, это будет значить, что я зря старался.

В назначенный час вечером следующего дня я захожу за моей красавицей к ней домой. Тут начинается самое смешное. Мы переодеваемся в шмотки, одолженные мне одним знакомым евреем, который с некоторых пор называет себя Дюбуа.

За десять минут мы превращаемся в уличных музыкантов. Жизель — это сама кричащая правда. Если б вы встретили ее на улице, то обязательно кинули бы ей полтинник на согрев души Что касается меня, то с длинными висячими усами, в очках без одной дужки, в жалком пальтишке и с инструментом я похож на уволенного за аморалку бывшего учителя музыки.

— Вы подготовили свое сообщение? — спрашивает медсестренка.

— Еще бы!

— И где вы назначили место встречи?

— На углу улицы Клиши и площади Трините…

Она презрительно пожимает плечами.

— На свежем воздухе! И вы считаете, что поймать его там будет просто? Прежде всего, не думаете ли вы, что это покажется ему подозрительным?

— Конечно, а куда, по-вашему, мне его заманить?

— Ну… сюда!

— Сюда?

— Почему бы и нет? Здесь спокойно, а?

Я отталкиваю искушение.

— Вы ненормальная!

Но мой голос звучит фальшиво. Жизель догадывается, что уговорить меня будет нетрудно.

— Во-первых, — говорит она, — нам надо условиться об обращении друг к другу. То мы на «ты», то на «вы». Эта неопределенность непонятна третьим лицам. Затем, ты прекрасно знаешь, что предложенный мною вариант гораздо лучше. Не придется опасаться любопытных прохожих.