— Конрад Норман, — прочел Такэда. — Сотрудник банка «Объединенные финансы», сорок семь лет. Холост. Не привлекался. Набрал у себя в отделении кредитов на три миллиона, пять платежей уже просрочены.
Досье свернулось, освобождая место для вкладок с общедоступными социальными сетями. Полицейские поднялись и уставились на подробности красивой жизни Конрада Нормана.
Вот он на аттракционах, в отпуске, на корпоративе. С рыжеволосой женщиной, с блондинкой, без женщин, но с породистой собакой, с одним из своих друзей в претенциозном ресторане. Кормит черепах, смеется из подвесного вагончика, держа горные лыжи, демонстрирует гипс на руке, на котором нарисован улыбающийся смайлик. На занятиях в школе полиции часто говорили, что чем веселее и беззаботнее фотографии в сети, тем ближе человек к отчаянию.
Последний снимок был сделан регистратором космопорта полтора часа назад. Полицейский тихонько обернулся и взглянул в отсутствующее лицо Кальмара. Посмотрел на сменяющиеся изображения. У него шевельнулась одна догадка, но движение на экране замедлилось, оставив изображение гигантской осы, пришлось отвлечься.
— «Какая мерзость», — прочел комментарий Нормана под снимком кто-то из наряда, чтобы внести лепту родного подразделения в антитеррористическую операцию. — «Я всю эту летающую живность боюсь до блевотины»
Остальные промолчали. Оса продолжала висеть на экране, как приклеенная.
— Боится до блевотины, — повторил Такэда. — Инсектофоб.
Полицейский непроизвольно взглянул на циферблат. Полчаса до окончания отпущенного террористом времени, а они изучают психологический портрет преступника. Бред какой-то.
Такэда перекинул спрыгнувшему с кресла Мартинесу оставленную кем-то банку колы. Пока тот пил, занял его место и обернулся к полицейскому.
— Предупредите своих людей, что нужна тишина.
После этих слов он надел диспетчерские наушники и подвинул к себе микрофон, стараясь не прилипнуть локтем к оставленной жвачке. Полицейский немного подождал, что будет дальше, но ничего не услышал, кроме щелчков селектора. Приказ, повторенный в рацию, понесся по волнам к засаде полицейских у входа на платформу. Те пожали плечами, но беззвучно замерли в устойчивых положениях. Минут десять ничего не происходило. А потом произошло.
Из дверей, ведущих на улицу, появились цикады. Сначала несколько штук, а потом несколько десятков, они расселись по стенам, издавая синхронный треск, нечто среднее между скрипом колеса и звуком пилы, эхо пустого холла удваивало звук. Полицейский протер глаза. На архипелагах Гесты континентальный климат, цикад везде полно, но они никогда не залетали внутрь, даже в меньшем количестве. Сейчас же насекомые целенаправленно стягивались к одному месту, а именно — к стеклянному кубу на платформе. Словно там внутри для них находилась какая-то приманка или цель.
Террорист на экранах напрягся, когда несколько насекомых уселись на двери его убежища и неистово застрекотали. Гестийские цикады были крупными, пучеглазыми, неприятными на вид, не меньше шести сантиметров каждая. Он попятился, когда на стекла со всех сторон начали приземляться новые экземпляры, споткнулся о ящик и встал столбом в центре помещения. Заложники подняли головы. Щели вдоль пола позволяли цикадам беспрепятственно проникать внутрь, их число в кубе росло, террорист затравленно озирался. Цикады перелетали все ближе и ближе к Норману, тот пытался отмахиваться свернутым журналом, но насекомые взлетали и возвращались снова, продолжая свой убийственный хоровой номер с редкими антрактами. Вдруг Норман издал короткий вопль — одна из цикад села ему на голову. Пока он ее стряхивал, еще две приземлились ему на грудь. Он попробовал прикрыться девушкой из числа заложников, но это оказалось бесполезно. Когда цикада спикировала ему на щеку, он не выдержал и закричал, как раненое животное. Ногами отбил в сторону поваленную у двери стойку и выбрался наружу, закрыв лицо локтем и втянув шею в плечи.
Пуля ударила ему в бедро, вторая угодила в руку с пистолетом, террорист кувыркнулся на пол, и далее операция пошла по плану. Мартинес отвернулся от экрана и демонстративно, точно ядерную кнопку, отключил микрофон.
Полицейские вяло захлопали.
— Не надо было использовать его пад в качестве источника, — Такэда снял наушники и поднял глаза на напарника. — Он мог избавиться от него. Щели позволяли выбросить его на платформу.
— Это ты мог, — голос Мартинеса был полон хруста чипсов, которые опрометчиво оставил на столе владелец колы. — У обычных людей при панической атаке мозг отключается.
Он сидел боком на краю стола и таскал чужой обед без всякого угрызения совести.
— В углу куба есть динамик пожарного оповещения, — не сдавался Такэда. — Он стационарен, безопаснее было подать сигнал туда.
— Не тот эффект, — Мартинес вытряс в рот остатки пакетика, смял фольгу и бросил ее в ведро. — И если бы догадался, всех рикошетом уложил бы. А вот себе в брюхо... Веришь, Сом, я бы на это посмотрел, хоть какое-то разнообразие. Но хрен там плавал.
— Не факт. Ты в курсе, что такое фобия?
— А то! — Мартинес отлепил от стола свою жвачку и закинул ее обратно в рот. — Мы с Котярой фанаты «Скрытого ужаса». Он вчера скачал новый сезон, который выйдет только осенью. Тебе прислать?
