Цигун и жизнь, 1992 № 04 - [9]

— А разве только что, во время занятий, вы не называли мантры?

— Это обычные, — простые мантры, их можно сообщать. Есть и разные лечебные мантры, я намерен позже открыто обучать им. Однако существует много таких, которые хранятся в тайне.

— Тогда я хотел бы официально просить вас быть моим наставником.

Чжао Пути улыбнулся:

— Это не такое простое дело.

— Я верю в силу мантр, в то, что они могут рассеивать, собирать и изменять энергию. В древних мифах говорилось о словах, с помощью которых можно спасаться от огня и воды. Я думаю, что все это реально, такие слова тоже можно считать мантрами, не так ли?

— Верно.

— А вот скажите, пожалуйста, как вы думаете, существуют ли так называемые Живые Будды, о которых говорит ламаизм?

— Конечно, существуют.

— И большие мастера буддистской школы способны указывать своим душам сферы, в которые они должны отправиться после смерти?

— Да.

— Еще такой вопрос: в историях старины часто упоминалось «искусство превращения», например Сунь У кун мог превратиться в дерево. Возможно ли это?

— Возможно.

— Каким образом?

— Это трудно объяснить. Например, я вдруг исчез, перенес себя в другое место, но в то же время сюда, на это место, переместил дерево. Для вас же это может выглядеть так, будто я стал деревом.

— Это телепортация. А существует ли прямое превращение?

— Что значит «прямое превращение»? Если я вдруг мгновенно исчезаю из этого мира, в этом мире меня нет, но возникает дерево, которого в этом мире не было и которое стоит на месте, где только что стоял я, то что это, прямое превращение или нет?

— «Которого в этом мире не было», то есть вы хотите сказать, что существует другой мир, да?

— Гм, не надо об этом думать, опираясь только на логическое мышление, размышление об этом требует более широкого подхода. Оуян Цзюэ блестящими глазами пристально посмотрел на Чжао Пути. Он понял: особые способности не могут быть объяснены в общепринятых категориях, в рамках известной нам логики. А если так, то какие категории, какая логика должны быть применены в этом случае?

Два зала

Сегодня в одном из институтов Пекина два собрания. В одном зале читает лекцию по философии известный теоретик Сян Шичжао. В другом проходят выступления мастеров цигун. Атмосфера в залах совершенно разная. В первом чинно, официально, много пустых мест, в другом — негде яблоку упасть. Между залами — узкая аллея. Оттуда, где выступают мастера цигун, часто доносится шум голосов, привлекающий внимание слушающих равнодушно философа. Сян Шичжао знает о том, что там происходит, и давно уже стал нервничать. Вот его терпение истощилось, он говорит:

— Товарищи отвлекаются, поэтому я хочу вот что сказать. В обществе сейчас большая мода на цигун, сверхчеловеческие способности. Я считаю, это требует бдительности со стороны работников науки. Апологеты цигун, во-первых, выступают против материалистической теории о мире, во-вторых, отрицают материалистическую теорию познания, в-третьих… После того как он закончил свою еще долго продолжавшуюся критику, ему из зала подали несколько записок; смысл всех их был одинаков: нельзя отрицать того, что не исследовано. Предлагаем после лекции пойти и посмотреть на выступления мастеров цигун.

— Материалисты не боятся фактов, идемте посмотрим, — сказал докладчик.

…Выступления шли полным ходом. Когда Оуян Цзюэ вошел в зал, на сцену поднялся известный в Пекине мастер Ху Сяомин, публика приветствовала его аплодисментами. Первый номер — телепортация. Мастер засучил рукава и спросил:

— Какие монеты хотела бы видеть публика?

— Гонконгские! — крикнул кто-то.

Ху Сяомин вытянул руку, сделал хватающее движение, и на ладони появились монеты — они со звоном стали падать на стол.

— Американские! — крикнули еще.

То же движение, и на стол посыпались металлические доллары. Группа людей выскочила из зала на сцену, чтобы удостовериться в том, что деньги настоящие. Желая исключить всякие подозрения в трюкачестве, мастер снял рубашку, оставшись в одной майке, и встал в центр группы, предоставив им все возможности для наблюдения. Требовали английские, французские, японские, тайваньские, советские и еще многие другие монеты, и каждый раз повторялась одна и та же картина — движение рукой, и на стол падают деньги. Возбуждение в зале дошло до предела. Наконец решили вернуть деньги. Ху Сяомин стал брать монеты горстями и швырять их в воздух — и они исчезали, раз за разом, пока на столе не осталось ничего.

Следующий номер — разламывание и соединение стального стержня. В это время на входе в зал возникла толкучка: вошли Сян Шичжао и группа людей из соседней аудитории. Сян Шичжао подошел к распорядителю и сказал:

— Я не верю ни в какие особые способности. Позволите мне провести наблюдение?

Распорядитель вежливо пригласил его на сцену в президиум.

На квадратном столе, покрытом белой скатертью, стояли два стакана, на которые поместили толщиной с палочку для еды стальной стержень, соединивший их, подобно мосту. Мастер должен был сначала переломить стержень с помощью мысли. Сян Шичжао встал:

— Можно посмотреть стержень?

— Можно. — Ху Сяомин передал ему стержень.

Стоя перед этим строгим, авторитетным лицом, весь вид которого выражал крайнее недоверие, молодой мастер чувствовал себя очень неудобно. Осмотр закончился. Ху Сяомин вернул его на место и собрался было приступить к действию, как вдруг Сян Шичжао снова поднялся: