Цица: Биография кошки - [17]
В пятницу 13 мая (многие потом говорили, что если я отправляюсь в дорогу в пятницу, да еще тринадцатого числа, то я просто напрашиваюсь на беду) я уехал в Гамбург на конференцию ПЕН-клуба. Потом поехал в Швейцарию, затем вернулся в Германию, заехал в Австрию и, наконец, возвратился домой.
В Мюнхене я узнал, что в Будапеште только что умер мой добрый друг актер Б. В 1939–1940 годах мы жили с ним в Лондоне в одной квартире, порой умирая с голоду, а порой закатывая пиры, и в обоих случаях усердно бегая за женщинами. Нам тогда удалось с помощью Ноэла Коуорда продать пьесу Селзнику[2]. Написал пьесу я, а Б. должен был играть в ней ведущую роль. Но тут началась война, и, поскольку я отказался ехать с ним в Соединенные Штаты (хотя визы были у нас обоих), он вернулся в Венгрию. Годы войны были для него трудным временем, но тем не менее он стал ведущим актером страны, вроде как венгерским Лоуренсом Оливье. У него была прелестная жена и двое детей, которых он очень любил. В общем он прожил счастливую жизнь. И теперь я узнал, что он умер от рака легких.
Так на меня обрушилось сразу два бедствия: умер Б. и исчезла Цица. Я уже писал, что у меня не было третьего комплекта ключей, которые я мог бы оставить Мэй, чтобы она приходила и кормила Цицу. Единственный комплект я отдал Бинки. Когда у меня установили охранную сигнализацию, он был зарегистрирован в полиции как лицо, имеющее право входить в мою квартиру. Менять это все на две недели не имело смысла. К тому же Мэй говорила, что Цица ее практически забыла. А Бинки кошка знала очень хорошо.
После двух ограблений я главным образом был озабочен тем, чтобы предотвратить третье. Меня утешала мысль, что Бинки будет приходить в дом два раза в день. Кроме того, мою входную дверь ему было видно из окна. И я совершенно не беспокоился о Цице. Я знал, что ей не понравится сидеть одной в квартире, но все же считал, что тут ей будет лучше, чем в питомнике, берущем животных на передержку. Главное для кошки — жить на своей территории, и, поскольку она будет дома и ее будут кормить, ничего с Цицей не случится.
Поначалу, узнав об ее исчезновении, я не слишком расстроился. У меня вообще замедленная реакция. Когда случается что-нибудь неожиданное и страшное (например, взрыв в машине), я сохраняю олимпийское спокойствие. Когда мне сообщают какое-нибудь особенно печальное известие, я только киваю головой. Смысл этого сообщения доходит до меня не сразу. Через несколько часов меня вдруг охватывает смертельная усталость, ноги и руки наливаются тяжестью. И только после этого появляется эмоциональная реакция — хотя все еще не адекватная происшедшему.
Что могло случиться с Цицей? Задавило машиной? Тогда кто-нибудь обязательно это видел бы или нашел бы ее труп. Украли? Я слышал о бандах, крадущих кошек на мех. А у Цицы такая блестящая и красивая черная шкурка, не без гордости подумал я. А может, у нее случился сердечный приступ? Опять же кто-нибудь нашел бы ее труп и известил меня. Цицу хорошо знали в нашей части Фулема.
Бинки сказал, что Цица исчезла во вторник 17 мая, то есть за три недели до моего возвращения. Это не было похоже на одно- или двухдневную отлучку по своим кошачьим делам. Три недели! Тут уж не скажешь: «Вернется, никуда не денется!» У нее было время вернуться. Напрашивался вывод, что Цицы уже нет в живых.
Реакция наступила не сразу. Вечером я отправился в гости и весьма весело провел время, потягивая виски и болтая с друзьями.
Но когда я вернулся домой, до меня дошло, что Цицы у меня больше нет. Она не дожидалась меня за дверью, громко возвещая, что проголодалась, она не прыгнула в окно, увидев мое возвращение, откуда-нибудь из-под машины или со стены. Никто не требовал ужина, никто не забрался ко мне на ночь в постель.
Я увидел обрывок веревочки, который был нашей любимой игрушкой, и на глаза мне навернулись слезы. Я никогда больше не увижу Цицу, подумал я и заплакал.
Сердце мое разрывалось, но одновременно я злился на себя и стыдился своих слез. Когда я плакал в последний раз? Девять лет тому назад, когда умерла моя мать. В 1973 году умерла моя сестра Хеди. Я ее очень любил, но на ее похоронах не плакал. Когда мне сказали про смерть Б., я очень огорчился, произнес все подобающие случаю слова и переменил тему. Б. жил в Будапеште, я живу в Лондоне. Он немало значил в моей жизни: я знал, что в далеком Будапеште живет милый человек, который когда-то был мне близким другом и который теперь стал знаменитостью, чьи портреты часто появляются в венгерских театральных журналах. Но жизнью мы жили разной. А Цица была частью моей каждодневной жизни: она мяукала, когда хотела есть, сопровождала меня в магазины и ждала, когда я выйду из дома, под чьей-нибудь машиной. Она зависела от меня.
И все-таки не чудовище ли я? Я спокойно воспринял известие о смерти Б., я даже не очень переживал во время долгого и мучительного умирания своей сестры. И вот плачу — в шестидесятилетнем возрасте — из-за смерти или исчезновения своей кошки, которая поначалу была моей только наполовину.
Я всячески поносил себя. Я не только чудовище, но к тому же еще и дурак! Меня всегда раздражала сентиментальная английская болтовня о ненаглядных кошечках. Я безбожно издевался над дурацким культом кошки в Англии. И вот я сам… да если бы кто-нибудь сказал мне, что со мной такое может случиться, я бы ни за что не поверил.
Сборник из 23 коротких рассказов, изданный в приложении журнала «Крокодил» — «Библиотека Крокодила» 1977 году № 13 (786).Дырочка на рубашке, Молчаливый ребенок, Операция «Альфа», Безошибочное преступление, Львы уходят из дому, Архивы Помпеи, Связь с покупателем, А что происходит сейчас? Продолжение следует, Великие мыслители, Обед—76, Позор, То же, но лучше, Ох, уж эти картинки будущего! Кем бы я хотел быть? Убийца возвращается, Старый фильм, Семейный фильм, Жертва психологии, Волнующая жизнь, Утро, Алкоголизм, Мама.Перевод с венгерского Елены ТумаркинойРисунки Г.
Англия Джорджа Микеша, (венгра, эмигрировавшего туда в начале XX века) чопорная, неискренняя, заносчивая и хмурая. Он касается всех сторон жизни страны: общественной, светской, политики, юмора, знаменитых скачек, любви, характеров, литературы. Всего-всего. Едко, местами предвзято, но очень тонко и с юмором. Сказать тут в общем-то и нечего. Читается на одном дыхании и с первой до последней строчки улыбаешься.Перевод с английского А. Александрова.
Отрывки были напечаты в журнале «Вокруг света» 1970 в № 1 и № 5.
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
«Меня не покидает странное предчувствие. Кончиками нервов, кожей и еще чем-то неведомым я ощущаю приближение новой жизни. И даже не новой, а просто жизни — потому что все, что случилось до мгновений, когда я пишу эти строки, было иллюзией, миражом, этюдом, написанным невидимыми красками. А жизнь настоящая, во плоти и в достоинстве, вот-вот начнется......Это предчувствие поселилось во мне давно, и в ожидании новой жизни я спешил запечатлеть, как умею, все, что было. А может быть, и не было».Роман Кофман«Роман Кофман — действительно один из лучших в мире дирижеров-интерпретаторов»«Телеграф», ВеликобританияВ этой книге представлены две повести Романа Кофмана — поэта, писателя, дирижера, скрипача, композитора, режиссера и педагога.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.