Чужой разум. Осьминоги, море и глубинные истоки сознания - [20]
Еще один вид поведения осьминога, который перешел из разряда баек в разряд экспериментально подтвержденных данных, — игра, взаимодействие с предметами как самоцель. Передовая специалистка по головоногим Дженнифер Мейтер совместно с Роландом Андерсоном, сотрудником океанариума в Сиэтле, провела первые исследования игрового поведения, которое сейчас пристально изучается[64]. Некоторые осьминоги — далеко не все — развлекаются, гоняя аптечные пузырьки по аквариуму струей воды из сифона, жонглируя пузырьком туда-сюда на струе, поступающей в аквариум через трубу. Как правило, начальный интерес осьминога к посторонним предметам чисто гастрономический — можно ли это съесть? Но если объект оказался несъедобным, осьминог не обязательно теряет к нему интерес. Недавние лабораторные исследования Майкла Кубы подтвердили, что осьминоги быстро определяют непригодность предмета в пищу, но при этом нередко продолжают с интересом исследовать его и манипулировать им.
Экскурсия в Октополис
В первой главе я описывал, как Мэтт Лоуренс обнаружил колонию осьминогов на восточном побережье Австралии. Мэтт обследовал бухту так: бросал якорь со своей лодчонки, нырял за ним, поднимал его и плыл над дном по следам дрейфующей лодки. (Отмечу, что с аквалангом в одиночку лучше не нырять. Мэтт берет с собой второй акваланг, независимый от первого, на случай, если возникнут проблемы. Но даже с такими мерами предосторожности это не рекомендуется.) В 2009 году он обнаружил отвал из раковин, на котором обитало больше десятка осьминогов. Их как будто не потревожило его присутствие — они ползали и боролись друг с другом, пока он наблюдал за ними.
Мэтт отметил на GPS координаты этого места и стал наведываться туда регулярно. Он наблюдал за осьминогами и общался с ними. Его присутствие ничуть не смущало их, а некоторые проявляли любопытство, пробуя играть с ним и изучать его снаряжение. Они залезали на его камеру и воздушные шланги. Другие были заняты какими-то отношениями между собой. Порой наблюдалось что-то похожее на поведение «гопника». Один осьминог мирно сидел в своем гнезде, к нему подбирался более крупный, приземлялся на гнездо сверху и отчаянно сцеплялся с хозяином, очутившимся внизу. После бурной, играющей всеми красками схватки нижний осьминог бледнел, удирал прочь ракетой и приземлялся в нескольких метрах поодаль от кучи раковин. Осьминог-агрессор после этого возвращался в собственное гнездо.
Со временем Мэтт все больше и больше привыкал к общению с этими животными, и мне до сих пор кажется, что осьминоги отличали его от других людей. Однажды поблизости от этого места осьминог ухватил его за руку и потащил на буксире. Мэтт последовал за ним — казалось, будто его ведет за собой по морскому дну крохотный восьминогий ребенок. Прогулка продолжалась десять минут и привела к норке осьминога[65].
Не будучи биологом, Мэтт все же чувствовал, что обнаружил необычное место. Он запостил несколько снимков на сайте для специалистов по головоногим и просто интересующихся этими животными[66]. Там их увидела Кристина Хаффард, биолог. Она спросила меня, известно ли мне это место. Когда я прочел о находке Мэтта, я просто обомлел — и ведь это всего в нескольких часах езды от Сиднея! Во время очередной поездки в город я связался с ним и поехал к нему, чтобы лично встретиться.
Мэтт оказался большим любителем подводного плавания. В гараже у него собственный компрессор для воздуха, и он составляет там газовые смеси для аквалангов по собственным рецептам. Вскоре мы уже чапали на его лодочке к заветному месту в середине бухты, где он бросил якорь, и мы спустились вниз по якорному канату — вокруг не было ни души, не считая нескольких рыбешек.
Колония, которую мы с тех пор прозвали Октополисом, находится на глубине около 15 метров[67]. Ее почти невозможно разглядеть, пока не подплывешь поближе, а морское дно вокруг нее выглядит невзрачно. Там и сям встречаются гребешки, мелкими кучками или по отдельности, над песком колышутся водоросли различных видов. Мое первое погружение там, в холодной зимней воде, оказалось не слишком интересным. Мы обнаружили лишь четырех осьминогов, которые ничего особенного не делали. Но я понял, что это незаурядное место. Как и говорил Мэтт, там была куча гребешковых раковин метра два в поперечнике. Похоже, она накапливалась на протяжении многих лет. В середине ее торчал какой-то предмет, покрытый известковой коркой, вроде камня, сантиметров тридцать высотой, и под ним жил самый большой осьминог в колонии. Я сделал замеры и снимки и стал повторять визиты при всякой возможности. Вскоре мне довелось наблюдать и многочисленные толпы осьминогов, и их сложное поведение — все, что Мэтт увидел во время своего первого погружения.
Если бы у нас хватало воздуха и времени, мы бы наблюдали за ними до бесконечности. Когда колония активна, она завораживает. Осьминоги глазеют друг на друга из своих гнезд среди раковин. Время от времени они вылезают оттуда, гуляют по ракушечной куче или перебираются на песок. Иногда они проходят мимо соседей, не реагируя друг на друга, но порой осьминог вытягивает щупальце и тыкает им в другого. Другой в ответ тоже может вытянуть щупальце или даже два; иногда после этого они мирятся и расходятся каждый своей дорогой, а иногда следует борцовская схватка.
Книга посвящена жизни и творчеству выдающегося советского кристаллографа, основоположника и руководителя новейших направлений в отечественной науке о кристаллах, основателя и первого директора единственного в мире Института кристаллографии при Академии наук СССР академика Алексея Васильевича Шубникова (1887—1970). Классические труды ученого по симметрии, кристаллофизике, кристаллогенезису приобрели всемирную известность и открыли новые горизонты в науке. А. В. Шубников является основателем технической кристаллографии.
Нильс Бор — одна из ключевых фигур квантовой революции, охватившей науку в XX веке. Его модель атома предполагала трансформацию пределов знания, она вытеснила механистическую модель классической физики. Этот выдающийся сторонник новой теории защищал ее самые глубокие физические и философские следствия от скептиков вроде Альберта Эйнштейна. Он превратил родной Копенгаген в мировой центр теоретической физики, хотя с приходом к власти нацистов был вынужден покинуть Данию и обосноваться в США. В конце войны Бор активно выступал за разоружение, за интернационализацию науки и мирное использование ядерной энергии.
Джеймс Клерк Максвелл был одним из самых блестящих умов XIX века. Его работы легли в основу двух революционных концепций следующего столетия — теории относительности и квантовой теории. Максвелл объединил электричество и магнетизм в коротком ряду элегантных уравнений, представляющих собой настоящую вершину физики всех времен на уровне достижений Галилея, Ньютона и Эйнштейна. Несмотря на всю революционность его идей, Максвелл, будучи очень религиозным человеком, всегда считал, что научное знание должно иметь некие пределы — пределы, которые, как ни парадоксально, он превзошел как никто другой.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал.
«Занимательное дождеведение» – первая книга об истории дождя.Вы узнаете, как большая буря и намерение вступить в брак привели к величайшей охоте на ведьм в мировой истории, в чем тайна рыбных и разноцветных дождей, как люди пытались подчинить себе дождь танцами и перемещением облаков, как дождь вдохновил Вуди Аллена, Рэя Брэдбери и Курта Кобейна, а Даниеля Дефо сделал первым в истории журналистом-синоптиком.Сплетая воедино научные и исторические факты, журналист-эколог Синтия Барнетт раскрывает удивительную связь между дождем, искусством, человеческой историей и нашим будущим.
Эта книга – захватывающий триллер, где действующие лица – охотники-ученые и ускользающие нейтрино. Крошечные частички, которые мы называем нейтрино, дают ответ на глобальные вопросы: почему так сложно обнаружить антиматерию, как взрываются звезды, превращаясь в сверхновые, что происходило во Вселенной в первые секунды ее жизни и даже что происходит в недрах нашей планеты? Книга известного астрофизика Рэя Джаявардхана посвящена не только истории исследований нейтрино. Она увлекательно рассказывает о людях, которые раздвигают горизонты человеческих знаний.
Эта книга – синтез эволюционных идей. И тех, которыми могут гордиться ученые XIX века, в том числе Чарлз Дарвин, и тех, что были изложены в современности исследователями общества и культуры. Автор дает подробный и беспримерный по детализации обзор естественнонаучных и религиозных представлений, которые господствовали в просвещенном мире до того, как теория Дарвина заняла свое место в научной картине. Он также описывает драматичные сдвиги, имевшие место в период становления нового мировоззрения, и всесторонне анализирует его влияние на то, как мы рассуждаем сегодня. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
В. С. Рамачандран — всемирно известный невролог, психолог, доктор медицины, доктор философии, директор Исследовательского центра высшей нервной деятельности, профессор психологии и нейрофизиологии Калифорнийского университета в Сан-Диего. В своей книге «Фантомы мозга» автор рассказывает, как работа с пациентами, страдающими неврологическими нарушениями причудливого характера, позволила ему увидеть в новом свете архитектуру нашего мозга и ответить на многие вопросы: кто мы такие, как конструируем образ своего тела, почему смеемся и огорчаемся, как мы обманываем сами себя и мечтаем, что толкает нас философствовать, учиться, творить…