Чужие сны - [35]

— Я расскажу всё или вы? — спокойно произнесла Маша, проходя обратно, на своё место и потирая уставшие ноги.

Судья покачала головой.

— Давайте вместе, — как капризному ребёнку, предложила Маша. — Я начну, пожалуй. Очень давно, ещё до моего рождения, шла война между людьми и магами, она вышла небольшой по географическим меркам, но очень уж кровопролитной. Вы родились и выросли в этой деревне, вы ни о чём ещё не знали, когда добровольцем — ведь так? — пошли сражаться. А потом каким-то чудом или по его собственному умыслу вы встретили его — Ано.

Магическое имя оказалось таким тяжёлым и горьким, что захотелось проглотить горячую картофелину, лишь бы растворился этот привкус. Маша покусала губы.

— Он предлагал вам дезертировать вместе?

— Я отказалась, — сухо отозвалась Судья, глядя в почти пустую тарелку, пятнистую от засохшей гречи. — Сразу.

Тяжёлый вздох содрогнулся в её груди. Сабрина теребила шелковистую кисточку на шторе, глядя в пол. Поднимать взгляд тоже почему-то не хотелось. Рядом пошевелилась, поджимая одну ногу под себя, Маша.

— Хорошо, — медленно произнесла она, и, подобрав слова, выразительно рассказала: — Разумеется, он увидел в вас магию и сказал об этом. Вы не сразу поверили, что родители ваши совсем не те люди, которых вы привыкли считать родителями. Но потом поверили.

Громко тикали часы в соседней комнате. Стало слышно даже, как ветер бьётся в тонкие стёкла. С шорохом листьев, писком летучих мышей и запахом болота. А может быть, это лишь казалось.

— Что же на самом деле произошло с Комиссаром, я могу только предполагать. Он был другим. И звали его по-другому. Должно быть, он сделал что-то ужасное, предал, например. Он притворился мёртвым, чтобы спастись. Выходит, он очень боялся, раз загнал себя в эту дыру на пожизненный срок.

Одна свеча почти полностью оплыла, огонёк задёргался в предсмертных судорогах и погас. Маша неотрывно смотрела на горку оплавленного воска. Наверное, тёплого ещё.

— Комиссар предпочёл, чтобы его считали умершим, а потом явился в деревню в облике такого сумасшедшего. Никто его не прогнал, конечно. До него никому дела не было.

Она постучала кончиками коротких ногтей по столу, покрытому бледной клеёнкой. Судья смотрела в ту же точку — на погасший огонёк, и от неяркого света её кожа казалась серее тумана, что поднимался за окном.

— Я не знаю, что он сделал, — произнесла она отрывисто. Прядь волос, заправленная за ухо, упала её на лоб, но Судья даже не шевельнулась, чтобы стряхнуть её. Даже не поморщилась.

— На счёт Алины всё совсем просто. Она сбежала от родителей, натворила что-нибудь, наверное.

Молчание саваном темноты крыло свечи. Задрожал и погас ещё один огонёк. Попросить бы Галу найти ещё пару восковых палочек, но нет. Нет.

— Ано погиб. Комиссар спрятался. Алина натворила дел. Всё, что вы разузнали? — сквозь сжатые зубы процедила Судья.

— Ещё не всё, — покачала головой Маша.

Теперь между ними горели всего две свечи, и невидимая преграда как будто рушилась, вот только кому от этого было хуже — ещё неясно. Сабрина провела пальцем по лезвию меча. Само собой вышло. Но так — спокойнее. Теперь Маша была рядом с ней, значит, защитить её будет проще.

— Но теперь вы же не будете отрицать, что сами устроили тут эпидемию? — уже вполголоса произнесла Маша и спрятала пальцы в безразмерные рукава свитера — только кончики ногтей показывались.

Судья подняла голову. Приоткрытые губы были полны словами, но она так ничего и не произнесла. Маша попробовала повторить её искусственную улыбку — вышло так себе.

— Конечно, вы считали, что я обвиню во всём Алину. Ведьма же, и взялась непонятно откуда, и ещё внучка знахарки, а никому не помогает. За эти убийства ей светил немаленький такой срок. Конечно, вы знали, что ничего я не докажу, потому что доказательств нет. И вы ей всё-таки отомстите за гибель сыновей. Вот только Алина тут совершенно не причём. И не стала бы Алина пакостить у меня под носом, не соорудив пару-другую улик против вас. Месть местью, но вам убитых людей-то не жалко?

Маша поднялась. Её голос стал чуть хриплым, было слышно, как она устала говорить в полной тишине.

— У вас нет доказательств, — тихо и жёстко произнесла Судья.

— Есть. К примеру, те царапины. Помните утро на кладбище? Если бы вы не были магом, демон просто уничтожил бы вас. А улики для суда — пути заклинаний и всё прочее — найдут эксперты. — Она вышла из-за стола. — Я так понимаю, ужина сегодня не будет. Ладно, я тогда пойду в комнату. А вы сообразите тут что-нибудь. Бежать, правда, не советую. Судя по ритуалам на кладбище, ночью на улице будет твориться то ещё светопреставление. Но есть бумага. На ней обычно пишут чистосердечное признание.

Она шлёпнула на стол пару чистых листов, свою ручку, перепачканную чернилами и, подсвечивая себе дорогу мобильным телефоном, ушла в коридор. Сабрина последовала за Машей.

— Это обязательно было делать?

Она захлопнула дверь. Маша, уже забравшаяся с ногами на кровать, подняла голову. Когда погас экран телефона, света в комнате не стало совсем. Сабрина прошла к кровати и села на самый край, чтобы в любой момент можно было вскочить.