Чужие ошибки или рассказы неудачников - [27]

Скоро я превращусь в неудачника, страдающего от бесконечных потерь.

…Я вошел в купе поезда, следующего до Москвы, и поздоровался с попутчиками. Я был весел. Думал пойти в вагон-ресторан и выпить пива. Вдруг какой-то человек в круглых очках заглянул в наше купе и сказал: «Пардон! Я ищу одного человека. Позвольте спросить, не здесь ли едет Иван Николаевич? У него небольшая борода и рубашка-косоворотка».

Мы не видели никакого Ивана Николаевича, с бородой и в крестьянской рубашке. Так мы и сказали незнакомцу в очках. В ответ он засмеялся и легонько хлопнул себя по лбу.

Затем он воскликнул: «Я перепутал вагон! Простите».

После этого он обратился ко мне: «У вас молодые глаза… Пожалуйста, поглядите, что записано в моей записной книжке».

Я вышел в коридор и закрыл дверь. Незнакомец протянул мне раскрытый посередине маленький блокнот. Там была единственная запись: «Иван Николаевич, 3 иконы, поезд №…, вагон…» Там же были указаны месяц и число. Число было написано нечетко. И я сказал: «Здесь у вас 15 написано как 16. Или наоборот

– 16 как 15».

«Ну, теперь все ясно! – ответил незнакомец.

– Я сел в другой поезд! Поезд, который мне нужен, будет только завтра, шестнадцатого! А сегодня пятнадцатое. Представляете? Этакое со мной впервые. Я, вы знаете, очень аккуратный и внимательный человек, но даже с такими, как я, случаются недоразумения. Ну, ничего не поделаешь! Остается лишь пойти в вагон ресторан и выпить шампанского. Не составите ли компанию?»

Пассажира, перепутавшего число, звали Эдуард Эдуардович. Я пошел с ним в вагон-ресторан. Там мы вместо шампанского купили коньяку, кофе и пирожных.

Эдуард Эдуардович рассказал мне, что означает запись «Иван Николаевич, 3 иконы». Житель деревни по имени Иван Николаевич продает три редких иконы, а он, Эдуард Эдуардович, коллекционер икон и покупает эти произведения искусства за большие деньги. Но сегодня с ним вышло недоразумение. Он почему-то решил, что в его записной книжке написано 15, а не 16.

«Ну, ничего, – бодро сказал Эдуард Эдуардович. – Сойду на ближайшей станции, вернусь назад, переночую в гостинице, а завтра сяду в тот поезд, который мне нужен. И куплю то, что мне нужно!»

Мы выпили за это, и Эдуард Эдуардович прошептал, что иконы стоят большие деньги, но житель деревни Иван Николаевич этого не знает. Он продает их не так уж дорого – по двести рублей за штуку. А они стоят три тысячи каждая. Правда, по три тысячи он, Эдуард Эдуардович, их не купил бы. Но по пятьсот за каждую – истинная правда – выложил бы!

Помолчав, Эдуард Эдуардович сказал: «Знаете ли вы, что такое страсть, молодой человек? Старинные иконы – моя страсть. Я посвятил им всю жизнь. Да… Если к вам в руки попадет старинная икона, принесите ее мне. Куплю за хорошие деньги! Сейчас я вам оставлю адрес в Москве. А также домашний телефон. Звоните и приходите, если будет что предложить».

Мы пробыли в вагоне-ресторане сорок минут. Когда поезд стал приближаться к станции, Эдуард Эдуардович попрощался и ушел. Я вернулся в свое купе. Лег на полку. Вскоре Эдуард Эдуардович прошагал по перрону мимо нашего окна. Я махнул ему, но он не заметил. Поезд тронулся и поехал.

Через двадцать минут в нашу дверь постучали, а затем в купе заглянул человек с бородой и в рубашке-косоворотке.

«Да что же это такое! – воскликнул он. – Опять не то. Перепутал. Прощения просим!»

Я вскочил и выбежал за Иваном Николаевичем в коридор. Ведь это был, несомненно, он. Я догнал его.

Он удивился: «Откуда ты меня знаешь, паренек?»

Я сказал, что знаю Эдуарда Эдуардовича. Тогда Иван Николаевич стал вздыхать и жаловаться: два часа ходит по вагонам, а Эдуарда Эдуардовича нигде нет.

Я сказал, что нужный ему человек сошел на станции.

Иван Николаевич впал в уныние.

«Что же теперь делать? – спросил он. – Завтра кататься в поезде я не смогу… Нет. Куда там! Завтра я должен быть у себя, в деревне. Как же быть? Эх, пропади оно пропадом! Продам эти иконы первому встречному! Прямо так и скажу: «Старинная вещь, ценная. Бери за сто пятьдесят а сам продашь за двести, а то и больше!»

Я вспомнил, что сказал мне Эдуард Эдуардович: «Куплю за пятьсот».

Я сказал Ивану Николаевичу: «Продайте их мне, все три. Каждую – по сто двадцать. Ну, как вам такое предложение?»

Иван Николаевич поглядел на меня с недоверием, как на возбужденного подростка, болтающего чепуху.

«Ты со мной не шути, – строго сказал он. – Это для нас, деревенских, большие деньги. Ты, конечно, по виду человек городской. Может быть, и зажиточный. Но разве ты можешь вот так взять и купить?»

Я усмехнулся. Деньги у меня были при себе. Я показал триста рублей.

Иван Николаевич покачал головой. Мы пошли в тамбур, и там он вынул из детского рюкзака, который носил с собой, одну икону и показал мне. Старая, сильно потемневшая от времени деревянная икона без оправы показалась мне мало ценным предметом. Но я рассудил, что иконы и не могут выглядеть роскошью.

«Ей триста лет, – сказал Иван Николаевич. – Потому мы так дорого и просим».

Я снова усмехнулся, но уже про себя, и подумал: «Этот олух не знает, что каждая стоит три тысячи, а всего – шесть. Как машина «Жигули».