Чужие ошибки или рассказы неудачников - [28]

«Купи по сто пятьдесят парень, – сказал Иван Николаевич. – А то я, понимаешь, горю. Хотел по двести продать, а теперь это уже никак невозможно».

Мы сторговались по сто тридцать пять. Я заплатил Ивану Николаевичу четыреста пять рублей, отнес иконы в купе и спрятал в чемодане.

Перед этим Иван Николаевич сказал: «Теперь полагается, по обычаю, обмыть сделку. Вот только где?»

В вагоне-ресторане мы заказали водки и коньяку. Деревенский житель в рубашке-косоворотке пил водку, вздыхая теперь уже с облегчением, как сбросивший тяжелую ношу. Ему нравилось все, что сегодня произошло. А мне нравилось еще больше.

Ведь я думал заработать на иконах не меньше полторы тысячи рублей, причем всего через один-два дня.

Я твердо решил сойти на ближайшей станции и поехать назад, в областной город, чтобы завтра сесть в поезд №… и встретиться с Эдуардом Эдуардовичем.

Немного опьянев, Иван Николаевич стал добрым и принялся улыбаться и жмуриться.

«Эх, хорошо жить на свете! – объявил он. – А ты знаешь, сколько я могу еще достать старых икон? Я об этом Эдуарду Эдуардовичу не говорил, хотя он спрашивал. Еще десяток… Да, не меньше. Запиши мой адрес: деревня Топорки, ул. Колхозная, дом 5. Приезжай и покупай, если надумаешь!»

Я сошел на перрон в прекрасном, великолепном настроении. Судьба послала мне удивительно редкий случай. Я потратил четыреста пять рублей, а выручу тысячу пятьсот – на тысячу и девяносто пять рублей больше. Но за какие заслуги? Ах, все равно!..

Ни Эдуарда Эдуардовича, ни Ивана Николаевича я больше никогда не встречал…

Разумеется, на следующий день я сел нужный мне поезд и обошел его десять раз, стучась в каждое купе и расспрашивая пассажиров. После этого я поехал в Москву, домой к Эдуарду Эдуардовичу. В доме с таким номером располагалась музыкальная школа. Телефонный номер тоже имел отношение к музыкальной школе. Никто в этом учреждении об Эдуарде Эдуардовиче не слышал.

В антикварном магазине иконы не приняли – из-за чрезвычайно низкой ценности. Они стоили по три рубля за штуку. Потому что старыми они не были. Их изготовили лет двадцать назад.

Я выехал в деревню Топорки и не нашел ее. В районе такой деревни не существовало. Ее выдумали.

Меня ловко облапошили мастера этого дела… Я попался на крючок профессиональных мошенников и потерял почти половину всех денег, которые выручил от продажи части родительского дома. Помню, в поезде я в отчаянье рассказал об этом доброй бабушке, попутчице, и она сказала: «Что на тебя нашло, мил-человек? Разве добрые люди на иконах наживаются? Нельзя этого делать. Не выйдет проку! Многое потеряешь, многое не вернешь. Помни, сынок: икона – святой Образ, а не предмет наживы».

Так, совершив один плохой поступок, я вскоре совершил и другой.

Но я думал тогда не об этом. Я погибал от досады! Вспоминал мошенников. Они смотрели мне прямо в глаза – ни одного уклончивого взгляда. Но как они распознали, что я везу с собой деньги? То есть почему именно я стал жертвой такого коварного обмана?

Я не знал, что теперь зло станет неотъемлемой частью моей жизни. Поступив нехорошо, я притянул к себе то нехорошее, что существует вокруг: злых людей, обман и коварство, грубость и нахальство, невежество и равнодушие. Моя жизнь пройдет во тьме. Я буду неудачником.

Но мне, конечно, это было еще не известно.

Я сказал бабушке: «Эх, да причем тут иконы! Меня обвели вокруг пальца! Мошенники! Ловкачи! Выманили у меня деньги! Деньги, понимаете? День-ги!»

Я хотел купить катер с мотором. Хотел купить хорошее пальто и костюм. Мне нравилось думать, что скоро я буду выглядеть, как Артем. Он-то научит меня только хорошему. Он удачлив, и я буду таким же.

Оставшиеся деньги я спрятал подальше. А когда приехал домой, сразу пошел к Артему и заговорил с ним о катере. Артем повел меня к одному зажиточному человеку, у которого были и автомобиль, и мотоцикл, и катер. Я купил у него катер и в тот же день поставил его в бокс рядом с катером Артема.

Артем похлопал меня по плечу и сказал: «Сегодня пятница, а завтра суббота, выходной. Дни стоят теплые, солнечные. Что же из этого следует? Конечно, одно: завтра же отправимся на пикничок! Позовем двух девушек – официанток из кафе. У меня найдется палатка и я знаку где раздобыть еще одну. Возьмем спальные мешки, набьем рюкзаки, купим коньяку, шампанского, мяса для шашлыков, сладостей к чаю… Эх, до чего же хорошо отдыхать на природе!»

Я весело смеялся. Я был уверен, что все будет так, как сказал мой приятель.

В полдень следующего дня мы отправились на двух катерах вниз по реке. Через сорок минут я лишился своего катера… Он затонул на середине реки.

До сих пор не могу понять, как это вышло: я, способный к управлению катером человек, не сумел избежать столкновения с вельботом. Это был редкий случай, как говорили знающие люди. И они нашли этому объяснение: я растяпа и дурак.

Будто только с дураками и растяпами может произойти такой странный случай. Только с неумехами и ротозеями.

Многие вспомнили какого-то пьяницу и растяпу, который тоже едва не утонул. И это легкомысленное обобщение меня очень оскорбило. Хотя мне было и без того плохо. Ведь я вез в своем катере одну из девушек. Да еще наши рюкзаки. И вот, резко повернув к берегу, я угодил под вельбот, катер треснул и развалился, и мы очутились в воде. Рыбаки с вельбота, громко ругаясь, выловили нас, а катер вместе с мотором и рюкзаками пошел на дно.