Чужие деньги - [59]

Питер Реддвей распрощался со своей профессией, но она не распрощалась с ним. Два часа назад ему звонил старый друг из России, спрашивал о том, что имело отношение к его прежней деятельности. О человеке, с которым Питер некоторое время работал… Питер попросил дать ему время, якобы для того, чтобы собрать сведения, на самом деле — для того, чтобы собраться с мыслями. Чтобы избрать верную линию и решить, что говорить можно, а что — нельзя.

Реддвей помнил так отчетливо, словно это было вчера: он в своем рабочем кабинете, за столом заместителя директора ЦРУ. Разгар страшной августовской жары, от которой плавятся чипы компьютеров, вентилятор, мерно вращающий с гудением свои коричневые лопасти под потолком, не освежает воздух, а скорее нагнетает пессимистическую атмосферу. Отделенный барьером стола, на стуле напротив — молодой человек с длинным носом и отросшими, беспорядочно вьющимися рыжеватыми волосами. Волосы, сами собой укладывающиеся в локоны, делают посетителя похожим не на хиппи, а, скорее, на персонажа исторического фильма — флибустьера, аристократа, искателя приключений… Питеру приходит в голову, что этого типа, должно быть, очень ценят на службе, если игнорируют его прическу.

— Вы перспективный экономист, мистер Зерноу.

— Я давно уже не экономист. Я пишу об экономике.

— Чтобы писать об экономике так, как это делаете вы, необходимо разбираться в ней лучше, чем это доступно специалисту в одной узкой области.

Питер наклоняет длинный подбородок к груди, безмолвно принимая слова, которые, он отдает себе отчет, соответствуют истине. Питер Реддвей, добродушно чернея щелочкой между передних зубов, пододвигает к противоположному от себя краю стола простую бронзовую пепельницу:

— Курите.

— Спасибо, я не курю.

— Мы информированы о том, что вы два с половиной дня назад бросили курить. Однако продолжаете носить с собой пачку «Лаки страйк». Если вам это поможет расслабиться, курите, это средство подходит лучше всего.

Зерноу воздевает на Питера удивленно распахнутые глаза: как, он еще не успел поделиться с женой намерением бросить курить, а здесь уже известны подробности его сложных взаимоотношений с никотином? Неужели ФБР и ЦРУ действительно все про всех в Америке знают?

«Ну нет, — усмехается про себя Питер Реддвей, — это предположение несколько преувеличено. Отслеживающего все и вся Большого Брата в Америке еще долго не будет. Но мы знаем все, что надо знать. Про тебя, голубчик, я в настоящее время знаю то, что ты не шпион и шпионом никогда не станешь. Ты не умеешь держать удар, тебя легко расколоть. Если к своему возрасту ты не научился выдержке, поздно учиться».

Однако в его лице и биографии присутствовало что-то многообещающее, ради чего над этим материалом стоило работать.

— Итак, мистер Зерноу, вы талантливый экономист, — задумчиво, словно пробуя слова на вкус, произнес Питер Реддвей. — Насколько талантливый из вас литератор, судить не могу, так как всегда был при-скорбно туп в области искусства, но отзывы разбирающихся людей о вас — благоприятные. Полагаю, вы сможете помочь своей родине… обеим своим родинам. Не стесняйтесь, я лишен предрассудков в отношении американских граждан русского происхождения. Я соприкасался с русскими — нашими, американскими русскими — и считаю их людьми, для которых совесть и честь — прежде всего. Русские очень чувствительны в отношении морали…

За этими словами кроется нечто большее, чем способен в эту минуту уловить Питер: кое-что о личной жизни мистера Зерноу, чего не знает мистер Зерноу. Возможно, Питер Реддвей никогда ему эту информацию не сообщит. Если не потребуется… А вообще, Питер не любитель грязных уловок. Он отличный семьянин. Для чего ему понадобилось бы разрушать чужую супружескую жизнь?

— Мистер Зерноу, вас, наверное, не нужно ставить в известность относительно того, какое влияние оказывает Иран на цены на нефть? Мне всегда было досадно, когда настолько коррумпированные государства держат в запятнанных кровью и грязными деньгами руках мировую экономику. Исламские лидеры провозглашают святость и бескорыстие своих намерений, а при этом перераспределяют мошенничеством денежные потоки, чтобы их жадные семейки могли купаться в золоте. По-моему, достойная тема для вашего острого пера!

— У меня мало информации. Я никогда не занимался темой ислама.

— Так будете! Все не так сложно и страшно, как представляется со стороны. Главное в подобных делах — каналы связи. При надежности каналов — а у нас они действительно надежны — за свою безопасность можете не беспокоиться.

Питер Зерноу засунул руку в карман брюк, чтобы извлечь что-то на белый свет. Еще до того, как предмет появился из кармана, Питер Реддвей заключил сам с собой пари, что это будет красно-белая пачка «Лаки страйк», и не проиграл.

Это хороший молодой человек — Питер не считал себя старым и сейчас не считает, руководствуясь поговоркой, что мужчине столько лет, на сколько он себя чувствует, но по сравнению с ним Питер был зеленым юнцом. Действительно, хороший молодой американец. О его безопасности позаботятся те, кому следует. И даже в случае необходимости, если Питер откажется от сотрудничества, Питер Реддвей постарается, чтобы информация о красивой женщине, фотографию которой мистер Зерноу носит у себя в бумажнике, не выплыла на всеобщее обозрение. В сущности, кому какое дело до того, что миссис Зерноу втайне от мужа посетила специализированную клинику, где мисс и миссис избавляют от нежелательного плода любовных сношений? В семье Зерноу аборт был чем-то выходящим за рамки естественной жизни. О таком не говорят. Такие женщины не выходят замуж. А что вы скажете о замужней женщине, которая избавляется от ребенка, зачатого с мужем… или не с ним? Ведь в этом так часто нет уверенности.