Чужая семья. Мачеха - [22]

Я усмехнулся и подкравшись мгновенно притянул к себе девушку. Ева даже не вздрогнула, она вообще не прореагировала, продолжая напевать с закрытыми глазами и улыбаясь, помешивать тушившиеся шампиньоны. Удивления или испуга я у нее не вызвал, даже когда коснулся пересохшими губами ее щеки. Она только повернула голову и открыв глаза посмотрела на меня, минутная радость, а потом запоздалое изумление и наконец осознание происходящего.

— Леша, что ты делаешь? — отодвинулась мачеха, в ее голосе так и слышался упрек.

— Ничего особенного, всего лишь обнял дорогую мачеху — усмехнулся я, усаживаясь за стол.

— Больше так не делай — не девушка — а ледышка, не такой я реакции ожидал.

— Тебе, кажется, понравилось — специально коснулся я ее пальцев, когда мачеха подавала мне кофе.

— Да, потому, что в первый момент я забылась и подумала, что это Темка. Он любил так делать — легкая улыбка и опять холод, а я все гадал, чего она такая спокойная, оказывается мачеха просто бесчувственная, по крайней мере по отношению к нашей семье.

— Ты мне мать напомнила, она часто у плиты так стояла — баш на баш, решил я, она мне про свои чувства, я ей про свои, частично.

— Тогда, ладно — легко, даже слишком согласилась Ева — да не смотри ты так на меня, Леша, пойми, я знаю, как больно бывает жить без родителей и не вижу в этом ничего предрассудительного, если ты видишь в каких-то моих поступках свою маму. Наоборот, мне приятно, что ты не воспринимаешь меня, как совсем уж чужого человека.

Или я не прав? А что, если она не бесчувственная, а просто брошенная? Знаю я, таких вот женщин. Они часто бывают чересчур холодны, но стоит подарить им толику тепла и они становятся из диких пантер, домашними кошками, мурлыкающими у тебя на коленях. Почему же тогда, мне очень хочется, чтобы она была не такой? Почему мне хочется видеть в ней ужасного, беспринципного человека? Чем она заслужила это? Своей юностью? Или тем, что мне приходиться делить с ней отца?

— Ева — как-то непривычно было называть ее по имени вслух — скажи, только честно, я тебе не нравлюсь?

— Честно? Не нравишься. Нет, подожди — становила она меня от ответной реплики — ты не нравишься мне потому, что очень напоминаешь брата, даже не столько внешне, сколько характером. А это больно видеть каждый день человека, так на него похожего, во-первых потому, что я знаю, что ты — не он, а во-вторых потому, что брат меня любил, ты же, постоянно ревнуешь к отцу и к вашей семье в целом. Очень неприятно понимать, что я чужая, в тоже время это отрезвляет, не дает надежды на что-то большее.

Она говорила это так спокойно. А мне опять стало стыдно, как в той ситуации с ее рукой. Я даже сам не понял сразу, как встал из-за стола и подошел к ней, как резко обнял, мне было очень стыдно и неловко за себя, за бабку и за отца. Почему-то никто не думал, каково ей, я обвинял, даже не пытаясь понять. Да и почему я не могу быть ей братом? Что с меня убудет? Может я и ошибаюсь думая о ней хорошо, но ведь до этого утра я думал о ней плохо и тоже ошибался.

— Отпускать собираешься? — приглушенно спросила Ева.

— Что-то не хочется — отступая от нее, улыбнулся я.

— И что это было?

— Скажем так, я решил пересмотреть свое мнение о тебе — хлебнув кофе признался я.

— Как мило с твоей стороны — хмыкнула мачеха.

— Я серьезно. Как оказалось, испытывать к тебе ненависть очень непросто, в основном потому, что не за что мне тебя ненавидеть. Глупо ревновать женщину к отцу. Он всегда был моим отцом и им останется, да и любит он нас по-разному.

— Ты не прав, это тебя он любит. А я… Меня он просто хотел и сейчас похоже расхотел — грустно улыбнулась Ева.

— Он не изменяет тебе, тем более с Верой, не знаю, как он умудрился так подставиться, но гарантирую, никого на стороне у него нет — уверенно заявил я. Пусть и часть уверенности была напускной, но все же хотелось подбодрить Еву.

— Жуй давай, а не папашу своего блудного защищай — шутливо проворчала мачеха.

Я послушался совета и замолк, на время. Готовила Ева и впрямь замечательно. Так вкусно и по-домашнему, что я сам не понял, когда начал жмуриться от удовольствия. Удивительным было то, что даже сейчас, в молчании, я не чувствовал никакого напряжения, как часто бывало. С ней молчать было так же комфортно, как и разговаривать. Интересно, а отец ее действительно любит? И если, да, то я за него рад, конечно, но почему-то немного неприятно. Что это? Опять сыновья ревность?

После завтрака, я решил немного прокатиться по городу, вчерашних приключений мне явно было мало. Хотя, не думаю, что со мной еще кто-то захочет связываться, кулаки у меня, как и у отца — пудовые и по сравнению с моими мелкими ранами, тем парням я не хило намял бока. На лице у меня сейчас точно мечтательная лыба, хорошо, что шлем скрывает, а то похож на идиота.

Я заметил ее не сразу, точней вообще не заметил, тело отреагировало на автомате и я успел-таки затормозить. Эта больная девка мало того, что шла по проезжей на красный, так еще и по сторонам не смотрела, благо, что у меня хорошая реакция, иначе прибавилось бы на дороге еще одним "лежачим полицейским"!