Чужак с острова Барра - [132]
На исходе апреля в течение двух дней беспрерывно дул ветер с севера. Белощек отмечал повышение давления — воздух становился плотнее, облегчая полет. С Атлантики надвигался фронт высокого давления, и старые опытные гуси знали, что, как только их минует центр фронта и давление вновь начнет падать, наступит перемена, и подует сильный ветер с юга. В тот день гусям не спалось в море, они то и дело посматривали в небо, проверяя, не переменился ли ветер.
Когда они в сумерки полетели на свое пастбище, взошла полная луна, и ракушки на морском берегу замерцали серебром в косом лунном свете. Гуси торопливо поели, потом стая за стаей с шумом закружили над проливом так низко, что росчерки их крыльев рябили и взвихривали воду. Поскольку они действовали, поддавшись стадному чувству, а не влечению к спариванию, Белощек охотно принял участие в их полете. В эту ночь он прибился к стае из пятидесяти взрослых птиц, все они, за исключением его, разбились на пары, и всякий раз, когда стая взлетала, Белощек взлетал вместе с ней. Круговые полеты, дикие, неистовые, длились по нескольку часов, подстегивая Белощека все нараставшим возбуждением, так что все до последней жилки в нем пылало.
Когда луна стояла почти в самом зените, поднялся ветер, и теперь дул он с юга. Гуси подождали еще полчаса, ветер еще окреп. И тогда стая поднялась в воздух: на сей раз с первого же мгновения в их полете явно чувствовалась новая целеустремленность. То была уже не игра, они непрерывно поднимались все выше и выше, вместо того чтобы метаться над водой. Позади остались пролив и Гусиный остров. Птицы выровнялись и повернули на север. Залитый лунным светом пейзаж внизу, утрачивая резкость очертаний, расплывался до тех пор, пока ничего нельзя было различить, кроме черных теней гор да белых полос песчаных пляжей. А потом земля и вовсе исчезла из виду — под ними расстилалось только море.
С облегчением почувствовал Белощек, что тревога, которая вот уже несколько недель терзала его, исчезла; теперь он знал, что это не один из утренних полетов к местам дневного отдыха в море, а весенний перелет, долгое путешествие, которое приведет его к подруге и к местам, хранимым в воспоминаниях.
Рассвет озарил тихое, спокойное море, так как ветер, повернув с севера на юг, разгладил волны. Память Белощека находилась во власти ассоциаций и догадок, и теперь, увидев под собой морской простор, он опять вспомнил ту пору ровно год назад, когда в последний раз точно так же покинул зимовье на Барре и полетел на север. Тогда все шло совершенно иначе, потому что океан в неистовом бешенстве вздымал громадные, как башни, волны с клочьями взбитой шквалом пены. Вскоре после начала полета его подхватил ураган, с которым он боролся до тех пор, пока не отказали измученные крылья...
Внезапно смысл этого происшествия дошел до его сознания. Силы мгновенно оставили его крылья, и он поотстал от стаи. Ведь в тот раз, когда он уже не мог бороться со штормом, то повернул и полетел по ветру. Он оставил северный путь предков, и ветер унес его в открытое море, в неведомый край заходящего солнца.
И теперь он понимал, что место, где его ожидает подруга, лежит там, в краю заходящего солнца, а не на севере, куда держит путь эта стая!
Стая стремительно удалялась, и внезапно панический ужас одиночества охватил его. Воспоминания о подруге и местах, где он встретил ее, улетучились так же быстро, как и нахлынули, перед мгновенно вспыхнувшим непреоборимым желанием вновь присоединиться к стае. Его большие крылья мощно рассекали воздух, и под усилившимся с увеличением скорости воздушным потоком перья еще крепче прижались к телу. Понемногу он нагнал их и занял свое место в хвосте стаи. Но тут, едва он там очутился и ощущение одиночества прошло, его вновь обуяло беспокойство. Ибо теперь он знал наверняка — полет на север приведет не туда. Его полет к подруге должен пролечь на запад, прочь от восхода, прочь от морей, через которые держат путь перелетные казарки.
Но поступить так ему было нелегко, потому что стая притягивала, накрепко привязав к себе. Алая заря померкла. Казарки твердо летели по курсу, сильный попутный ветер был им в помощь. За Белощеком вилась желтая ленточка, но он давно позабыл о ее существовании. За стаей он летел с неохотой и все же не в силах с ней расстаться.
Когда они провели в воздухе часов восемь, летевший вперед вожак повел их на посадку, на отдых. Но гуси были слишком возбуждены, чтобы долго предаваться праздности. Сперва одна пара, а за ней другая, потом третья совершали страстный брачный ритуал. Пристроившись сбоку, Белощек, растерянный и одинокий, наблюдал за ними, и пылкое возбуждение охватило его, но его подруги не было с ним, и для его возбуждения не было выхода и облегчения. Внезапно он почувствовал себя в стае совершенно одиноким, как несколько часов назад, когда отстал было от них. И теперь то далекое озеро с островами и илистой заводью позвало его с такой силой, которую нельзя было ни одолеть, ни оставить без внимания.
В карьере сотрудника крупной московской ИТ-компании Алексея происходит неожиданный поворот, когда он получает предложение присоединиться к группе специалистов, называющих себя членами тайной организации, использующей мощь современных технологий для того, чтобы управлять судьбами мира. Ему предстоит разобраться, что связывает успешного российского бизнесмена с темными культами, возникшими в средневековом Тибете.
Крым, подзабытые девяностые – время взлетов и падений, шансов и неудач… Аромат соевого мяса на сковородке, драные кроссовки, спортивные костюмы, сигареты «More» и ликер «Amaretto», наркотики, рэкет, мафиозные разборки, будни крымской милиции, аферисты всех мастей и «хомо советикус» во всех его вариантах… Дима Цыпердюк, он же Цыпа, бросает лоток на базаре и подается в журналисты. С первого дня оказавшись в яростном водовороте событий, Цыпа проявляет изобретательность, достойную великого комбинатора.
Перед вами ироничные и автобиографичные эссе о жизни женщины в период, когда мудрость приходит на место молодости, от талантливого режиссера и писателя Норы Эфрон. Эта книга — откровенный, веселый взгляд на женщину, которая становится старше и сталкивается с новыми сложностями. Например, изменившимися отношениями между ней и уже почти самостоятельными детьми, выбором одежды, скрывающей недостатки, или невозможностью отыскать в продаже лакомство «как двадцать лет назад». Книга полна мудрости, заставляет смеяться вслух и понравится всем женщинам, вне зависимости от возраста.
Италия на рубеже XV–XVI веков. Эпоха Возрождения. Судьба великого флорентийского живописца, скульптора и ученого Леонардо да Винчи была не менее невероятна и загадочна, чем сами произведения и проекты, которые он завещал человечеству. В книге Дмитрия Мережковского делается попытка ответить на некоторые вопросы, связанные с личностью Леонардо. Какую власть над душой художника имела Джоконда? Почему великий Микеланджело так сильно ненавидел автора «Тайной вечери»? Правда ли, что Леонардо был еретиком и безбожником, который посредством математики и черной магии сумел проникнуть в самые сокровенные тайны природы? Целая вереница колоритных исторических персонажей появляется на страницах романа: яростный проповедник Савонарола и распутный римский папа Александр Борджа, мудрый и безжалостный политик Никколо Макиавелли и блистательный французский король Франциск I.
Юсиф Самедоглу — известный азербайджанский прозаик и кинодраматург, автор нескольких сборников новелл и романа «День казни», получившего широкий резонанс не только в республиканской, но и во всесоюзной прессе. Во всех своих произведениях писатель неизменно разрабатывает сложные социально-философские проблемы, не обходя острых углов, показывает внутренний мир человека, такой огромный, сложный и противоречивый. Рассказ из журнала «Огонёк» № 7 1987.
Том Роуз – не слишком удачливый руководитель крошечного провинциального театра и преданный отец-одиночка. Много лет назад жена оставила Тома с маленькой дочерью Ханной, у которой обнаружили тяжелую болезнь сердца. Девочка постоянно находится на грани между жизнью и смертью. И теперь каждый год в день рождения Ханны Том и его труппа устраивают для нее специальный спектакль. Том хочет сделать для дочери каждый момент волшебным. Эти дни чудес, как он их называет, внушают больному ребенку веру в чудо и надежду на выздоровление. Ханне скоро исполнится шестнадцать, и гиперопека отца начинает тяготить ее, девушке хочется расправить крылья, а тут еще и театр находится под угрозой закрытия.