На моём билете указано время отъезда автобуса и до этого момента считанные минуты. У Икара еще есть возможность, чтобы эпично появиться, помахать мне рукой и, сжимая тяжелые сумки, запрыгнуть в отъезжающий транспорт, но я его уже не жду. Подышав чужим дымом и всё-таки не выклянчив ни у кого сигаретку, я отправляюсь к нужной платформе. Предъявляю билет. Заползаю внутрь. Сажусь на сидение. Гудит мотор и автобус трогается. Пока-пока, родной город, где никому я на хрен не сдался.
А где-то в парке уже во всю светит солнце и шумит народ. На скамейке сидят двое, взявшись за руки и пытаясь помириться. Они говорят обо мне. Изливают друг другу душу, надеясь, что воспоминания о ком-то, кто носит большую одежду и красит волосы в голубой, вот-вот исчезнут. Что следы его сотрутся с этих дорожек, что запах его дезодоранта выветрится, а вкус его губ смоется проточной водой. Но это со временем. Сейчас Ева в голос заплачет, жалуясь на разбитое сердце и разрушенную жизнь, скорбя о брате, сожалея о репутации своей семьи, проклиная меня и искренне прощая Икара. А он, притворившись сильным и безучастным, посмотрит на время в своем телефоне, отсчитав через сколько часов я буду так далеко от них, как должен. Его глаза тоже намокнут, а в груди закопошится что-то тяжелое и колючее, но он не придаст этому значения.
Когда, разминая затекшую спину, я выхожу из автобуса уже на другом вокзале, меня встречает шум большого города. Я вдыхаю его запах, в надежде, что и в этот раз он сможет стереть с моей кожи навязчивое чувство вины, хоть в глубине души я и знаю, что дело совсем не в том, где я нахожусь, а во мне самом.
В оформлении обложки использована фотография из личного архива автора.
