Чувство вины - [16]

– Ты, маленькая дрянь! Как ты смеешь?! – орёт мама Евы мне в лицо, пока я испуганно ловлю ртом воздух.

Краем глаза я вижу, как в прихожей появляется Вера. Видимо, пришла проверить, что здесь творится. К моему сожалению, она тоже не сразу осознает происходящее и не успевает ничего предпринять, когда мне прилетает звонкая пощечина. Лицо резко немеет с одной стороны, от боли я начинаю задыхаться.

– Вы что творите? – Кричит Вера, срываясь с места, но разъяренная женщина её даже не замечает, продолжая трясти меня. Моя сестра наваливается на нее сверху, пытается оттащить, но мама Евы легко стряхивает её со спины, по пути отшвыривая меня в сторону. Я задеваю вешалку, пока лечу прямиком к зеркалу, висящему на стене, и оно с жутким звоном разбивается, столкнувшись с моим плечом. Становится трудно различить, где болит сильнее. Я чувствую, как тело дрожит и горит, все вокруг пачкается в моей крови, а изо рта не вырывается ничего толкового, только хрипы и невнятные мольбы. Конечно же, моя мама тоже прибегает на шум. В прихожей теперь полный бардак, вещи разбросаны, всюду осколки и кровь, я валяюсь на полу почти в отключке, а Вера из последних сил пытается остановить женщину, работающую в режиме берсерка.

Слышу, как моя мама кричит что-то про «ментов», а ей в ответ прилетает куча нецензурщины. Происходит что-то еще, какая-то возня и глухие удары, но я сосредотачиваю всё свое внимание на попытке поднять себя на ноги. Вдруг хлопает дверь, и ко мне тянутся руки.

– Ты как, Мар? Вставай, нужно обработать раны! Может, скорую вызовем? – это Вера.

– До них хрен дозвонишься, дай я сама посмотрю! – а это уже мама.

Меня тащат к дивану и заботливо кладут сверху на плед. Его потом не отстирают уже, наверное. Я молча лежу, пялясь в потолок, пока две пары заботливых рук стирают кровь с моего лица и пытаются выявить у меня серьезные повреждения.

– Вроде только синяки да царапины, ничего такого, – констатирует мама.

– Ты как себя чувствуешь? – спрашивает Вера.

– Нормально. Жить буду, – отвечаю я.

– Принести тебе водички?

– Нет, спасибо… Я просто полежу немного здесь, ладно?

– Конечно-конечно!

И я правда ничего не делаю. Просто пытаюсь успокоить колотящееся сердце и найти в себе силы дожить до завтрашнего утра. «Нужно просто смыть с себя всю эту грязь и станет легче,» —думаю я, с тяжелым вздохом поднимаясь с дивана. Я иду в ванную, раздеваюсь на ходу, сразу же залезаю под душ и включаю прохладную воду. Очень освежает. Маленькие ранки от осколков щиплет, но мне уже как-то всё равно на такие мелочи. Хочется просто лечь спать, пока не придет время уезжать, а потом больше не вспоминать никогда-никогда этот гребанный июль. Я закрываю глаза, подставляя лицо под струи воды, задерживаю дыхание.

После душа я просто валяюсь в постели оставшуюся часть дня. Слышу, как Вера уходит гулять, смотрю в потолок и, похоже, засыпаю на какое-то время, потому что будит меня хлопок входной двери. Это Вера уже вернулась с прогулки.

Я беру в руки телефон и смотрю время. Потрясающе, уже почти двенадцать! Вдруг он жужжит.

«Привет. Нам нужно поговорить. Спустишься?»

Пишет Икар.

На дворе уже темно и горят фонари. Мне совсем не хочется никуда спускаться и ни о чем разговаривать, но следом приходит еще одно сообщение.

«Мне жаль, что так вышло. У меня для тебя кое-что есть в качестве извинения, думаю, оно поднимает тебе настроение. Пожалуйста, Мар»

Я тяжело вздыхаю и отвечаю:

«Ладно».

Я выхожу из комнаты. Вижу, как в гостиной перед телеком сидит Вера.

– Эй, ты куда это?– спрашивает она, оборачиваясь.

– Прогуляться, – отвечаю я. Она пожимает плечами.

Я выхожу наружу, хлопнув дверью. Икар уже ждет меня внизу, оперевшись на капот своей машины.

– Чего тебе? – устало спрашиваю я. Свет фонаря падает мне на лицо, видимо, четко освещая всю ту красоту, что мне налепили кулаками и пощечинами, потому что глаза его в ужасе расширяются.

– Господи, Мар, что с тобой? Ева тебе вроде только нос разбила.– он тянется к моему лицу рукой, но я уворачиваюсь.

– Упал, ничего такого. Что ты хотел?

– Поговорить. Сядешь в машину?

– А здесь мы не можем поговорить?

– Нет.

Я вздыхаю. Хочется просто отказаться и уйти в дом, но Икар выглядит таким несчастным и виноватым, что я быстро сдаюсь и залезаю в машину.

– Ну?

Икар садится на водительское сидение и поворачивается ко мне.

– Давай прокатимся?

– Мне всё равно.

Икар кивает, и машина осторожно трогается.

Сначала я молчу и угрюмо смотрю в окно, но там, снаружи, деревья и звезды, такие красивые, что складка меж моих бровей мгновенно разглаживается. Когда Икар решает заговорить, я уже совсем не злюсь.

– Слушай, – начинает он,– Мне жаль, что между вами с Евой так вышло. Сейчас мне нужно принять чью-то сторону, но я совсем не хочу. Поэтому подумал, что нам нужно поговорить.

– О чём? – я поворачиваюсь к нему лицом и скрещиваю руки на груди, снова напуская на себя обиженный вид.

– Обо всём.

– Например? Может, о том, что ты обещал защитить меня, если Ева полезет драться, но вместо этого спрятался? Или о том, что Ева поливала меня грязью при всех, там, на похоронах, а ты что сделал?

– Вот видишь, о чём я говорю? Все хотят, чтобы я выбрал сторону, но я не могу! Ева моя подруга, а ты… ты просто крышу мне сносишь, ясно? Я уже не знаю, что и делать, всё время о тебе думаю. Как я могу просто выбросить тебя из своей жизни?