Чумазый Федотик - [13]
Оля ойкнула, прямо-таки вцепилась в дедушку, а гром-громище ударил враз со всех сторон, и даже, казалось, снизу.
Оля крикнула в ухо дедушке:
— А лоси? Лоси-то что сейчас делают?
— Им сейчас неважно приходится, — ответил дедушка, — им сейчас значительно похуже, чем нам с тобой. Им-то спрятаться некуда.
— Страшно им или нет? Боятся они или как?
— Этого я не знаю. Я знаю только, что они умные и соображают, чего им надо делать во время грозы. По-моему, лосятам страшно маленьким, а взрослые, наверное, их успокаивают.
— Как ты меня?
— Как я тебя.
Оля разжала руки, облегченно передохнула, сказала:
— Пусть они едят ветки. Надо же им чем-то питаться. А ветки вырастут новые. Сколько угодно… Почему не сверкает? — она снова обняла дедушку за шею. — Почему не гремит?
— Слушай…
— Ой… Что сначала? Я забыла: гром или молния сначала?
— Молния… Но больше их уже не будет, по-моему… Слушай, слушай…
В кромешной тьме зашелестело, зашумело, и сразу под окнами забулькало — это с крыши полились потоки воды.
— Грандиозный дождь! — радостно воскликнул дедушка и раскрыл окно.
В лицо им пахнуло такой свежестью, пронзительной и обильной, что они широко раскрыли рты и задышали громко-громко, часто-часто.
Во тьме кромешной шумел радостный ливень.
— А вот сейчас, — сказала Оля, — и лосята уже перестали бояться. Скажешь, нет?
— Главное, что ты перестала бояться, — ответил дедушка. — Сейчас мы с тобой попьем молока и завалимся спать.
Так они и сделали.
УПАВШАЯ С НЕБА ЗВЕЗДА
Далеко запрокинув голову, Оля смотрела на звезды и спотыкалась на каждом шагу.
— Нет, — сказал дедушка. — Это лишь кажется, что они летят, потому что ты идешь. Вот остановись…
— Вот всегда ты со мной споришь! — недовольно и обиженно воскликнула Оля, остановилась, долго молчала, смотря вверх, вздохнула. — Все-таки они немножечко…
— Нет, нет, — твердо возразил дедушка. Оля уже собралась совсем обидеться, как он проговорил: — Зато бывает, что звезды падают.
— Как? — поразилась Оля. — Куда падают? А поймать их можно?
Они с дедушкой медленно двинулись дальше по улице. Оля лишь изредка взглядывала на небо, и в эти моменты ей все-таки казалось, что звезды трогались с места.
— Иногда звезды падают, — задумчиво повторил дедушка. — Летят они вниз, к земле, и по дороге сгорают.
— Все? — испугалась Оля. — Все, все… сгорают?
— Представь себе, — ответил дедушка.
Оля остановилась и неуверенно возразила:
— Не может быть. Неужели ни одна звезда не долетит до меня?
— Представь себе, не долетит, — ответил дедушка, — ни одна. Зато есть такое вот поверье. Если увидишь падающую с неба звезду и успеешь загадать желание, пока она не сгорела, желание твое обязательно исполнится.
— Как это? — спросила Оля.
— Да так, как я сказал. Успей загадать желание, пока звезда падает, и желание твое обязательно исполнится.
Была зима, темнело рано, и каждый вечер во время прогулок Оля не сводила глаз с неба. Звезд было множество, но ни одна из них, казалось, и не собиралась падать.
— Ты, по-моему, что-то напутал, — сказала однажды Оля. — Я все, все глаза проглядела, а…
— Я же предупреждал тебя, что это бывает редко, — сказал дедушка, — даже очень редко. Если мне не изменяет память, звезды падают в основном осенью.
— А я уже и желание придумала… — Оля тяжело передохнула. — Чтобы Эдик Сумкин перестал быть злым. Понимаешь, он очень здорово умеет кататься на коньках, а злой!
— Странно, — чуть удивился дедушка. — Очень здорово умеет кататься на коньках, а злой. Почему?
— Этого никто не знает. Даже он сам. Но ведь это очень неприятно, когда человек злой. Я его жалею.
— Ну, а в чем выражается его злость?
— Да во всем! — возмущенно воскликнула Оля. — Он просто все время злой. Ему скажешь: «Здравствуй, Эдик!» — а он отвечает: «Топай, топай отсюда!» Ведь неприятно, правда?
— Конечно, неприятно, — согласился дедушка. — Но и непонятно. Если он сейчас злой, то что с ним будет, когда он вырастет?
— Он хвастается, что будет дрессировщиком и что его будут бояться даже волки. Вон, вон он… — прошептала Оля.
Под фонарем стоял маленький худенький мальчик в красной куртке и в красной с белой кисточкой шапочке. Он пинал обеими ногами столб.
— Здравствуй, Эдик, — тихо сказала Оля, когда они с дедушкой приблизились к мальчику.
— Топай, топай отсюда! — зло отозвался Эдик, отскочил от столба, разбежался и снова начал пинать его обеими ногами. — Топай, топай отсюда! — еще злее крикнул он.
— Видал? — Оля тяжело и часто задышала от обиды, а дедушка недоуменно спросил:
— Эдик, а что ты, собственно, делаешь?
— Что надо, то и делаю! — совсем зло ответил Эдик. — А раз вам делать нечего, вот и топайте, куда топали!
— В кого ты такой невежливый? — спросил дедушка.
— Сам в себя!
— А в кого ты такой злой? — строго спросила Оля, а Эдик крикнул, чуть ли не заорал:
— Не твое дело! С малявками не разговариваю!
— Тогда поговори со мной, — предложил дедушка, — ведь я-то не малявка. Объясни нам, пожалуйста, для чего или почему ты пинаешь столб?
— А просто так! Хочу и все!
