Чума теней - [5]

Сделать вывод о подготовке незнакомца Соловей мог только по скорости, с которой всё произошло. Конкретных действий в темноте разобрать он не мог. А жаль. Там было на что посмотреть.

Если бы Соловей обладал кошачьим зрением, то увидел бы, как, проявив просто нечеловеческую гибкость и зарычав волком (Квашня, Квашня, так ли уж ты был не прав, когда говорил об оборотнях?), незнакомец вывернулся из рук копейщиков и тем же движением всадил одному из них локтем с разворота. Затем кулаком в челюсть он заставил пошатнуться Квашню, а ударами ног отбросил его товарищей от кровати. И не дав Соловью даже мгновения обнажить меч, прижал его к стене. Квашня попытался было обхватить незнакомца сзади, но получил удар сворованным квилоном в живот. Незнакомец выхватил кинжал у Квашни, не оборачиваясь, и вонзил, не глядя, что, как и точность предыдущих ударов, предполагало привычку биться, в том числе и в полной темноте. А то, что, не вкладывая корпус, почти не замахиваясь, он пробил кольчугу, свидетельствовало об огромной силе на первый взгляд в худых руках.

Да уж, силы незнакомцу было и вправду не занимать. Соловей смотрелся намного шире в плечах, но, сдавленный бойцовским захватом, не мог даже пошевелиться.

– Света! – властно потребовал на Едином незнакомец и локтем надавил на горло противника для убедительности.

Хрип товарища дал понять копейщикам, что он в смертельной опасности. Нашарив в темноте лампадку, они начали чиркать огнивом. Но, видимо, масло вытекло через трещину, образовавшуюся после удара, потому что искры ничего не воспламенили.

– Света! – прокричал вторично незнакомец, и, точно откликаясь на его приказ, через несколько секунд помещение оказалось заполнено светом факелов, светильников и свечей.

Возня и крики не могли не привлечь внимание постояльцев, посетителей и трактирщика. Толпясь и толкаясь, с недоумением и страхом они наблюдали открывшееся зрелище: четверо копейщиков герцога, сменив обычную для них наглость на робость, жмутся в углу, пока один их товарищ стонет, держась за живот с торчащим оттуда кинжалом, а второй хрипит в захвате молодого мужчины с безумными глазами.

– Вещи!

Копейщики поспешили исполнить приказание незнакомца и сложили перед ним украденное снаряжение. Незнакомец прекратил давить на горло Соловья, но лишь затем, чтобы поменять бойцовский захват.

Хруст. Крик. И вот уже Соловей, прижимая к груди сломанную руку, ползает по полу рядом с раненым Квашнёй, осыпая незнакомца проклятиями, от которых бы и сапожник покраснел.

С тем же хладнокровием, с которым сломал руку Соловью, незнакомец, быстро одевшись (при этом выяснилось, что с другой стороны плащ его не просто чёрен, а чернее самой ночи), потребовал:

– Оружие!

Копейщики без раздумий вернули ему оружие. Незнакомец затянул на бёдрах пояс, повесил ножны и вложил в них меч. Затем он заметил пустые ножны от кинжала, подошёл к Квашне, собрался уже было выдернуть из его раны квилон, но вовремя понял, что делать это самому, без перевязочного материала, не стоит.

– Лекаря!

Толпа загудела: откуда здесь лекарь?

Но, удивительное дело, лекарь нашёлся.

– Пустите меня, пропустите немедленно… Я лекарь? Лучше, я врач. У меня университетское образование и огромный опыт – поверьте, этот парень в надёжных руках. Что у нас здесь? Хм. Колотая рана и перелом.

– Два перелома! – уточнил незнакомец, пнув Соловья в лицо и сломав нос.

Вероятно, его вывел из себя скулёж в стиле «Тронуть солдат герцога! Тебе это с рук не сойдёт». И то, что незнакомец его понял, значило, что он успел многое узнать из блейронского.

– Вы можете не усложнять мне работу? – с укоризной попросил растрёпанный толстощёкий мужчина лет пятидесяти, готовя перевязочный материал.

Незнакомец не удосужил лекаря даже взглядом, не то что ответом.

– Всем вниз! – обратился он к толпе, и, хотя среди неё были вооружённые люди, никто не осмелился перечить.

Убедившись, что все комнаты пусты, незнакомец молнией спустился. Он приказал запереть двери и закрыть ставни. Ему опять подчинились, впрочем, уже не с таким энтузиазмом, ибо эффект неожиданности прошёл, и людей стало занимать: кто он, забери его нечисть, такой, и с какого ляда здесь командует, попутно калеча солдат повелителя местных земель, великого и прославленного герцога Блейрона?

Впрочем, незнакомец и сам понял, что пора бы представиться.

– Олэ Меченосец – теневой охотник. Знак Тени! Во имя рода человеческого вы обязаны мне подчиняться, вне зависимости от своей веры, народности и подданства!

Он держал на вытянутой руке ту самую пластину, которая насторожила воров, и знаки на ней вспыхнули ещё ярче.

Но планируемого эффекта его действия не произвели.

– Так ты уж мне показывал её, – узнал пластину трактирщик, – и пытался убедить, что во имя рода человеческого я обязан тебя кормить и поить за спасибо. Нёс околесицу про какую-то угрозу нашему миру. Я тебя не понял тогда, не понимаю и сейчас. Скажу тебе то, что ты уже слышал. Мы хоть люди и простые, но нас на мякине не проведёшь.

В голосе трактирщика слышались обвинения. По толпе пробежал недовольный ропот – никто не любит мошенников. Незнакомец засмеялся, и было что-то настолько зловещее в его веселье, что толпа сразу смолкла.