Чукотскіе разсказы - [8]
Огонь освѣтилъ также и дѣвушку, сидѣвшую справа. Около нея на обрывкѣ шкуры полулежалъ молодой парень, опираясь на локоть. Они очень близко придвинулись другъ къ другу и, повидимому, вели весьма серьезный и оживленный разговоръ, который на минуту прервался отъ Кителькутова окрика, но тотчасъ же возобновился снова. Буря на дворѣ такъ шумѣла, и крыша шатра такъ гудѣла и вздрагивала, что имъ приходилось каждый разъ сдвигать свои лица до прикосновенія, чтобы разслышать сказанныя слова.
— Такъ ты говоришь: пестрые пыжики? — сказала дѣвушка, вопросительно взглядывая въ лицо своему собесѣднику.
— Всѣ пестрые до одного, — подтвердилъ онъ, энергично мотнувъ головой. — Мои сестры иныхъ не носятъ. И каждую осень шьютъ по двѣ новыхъ одежды.
— По двѣ! — протянула дѣвушка недовѣрчиво.
— Право, по двѣ! — сказалъ парень. — Одну для дома, а другую для ѣзды въ гости, — одна другой красивѣе. Спина черная; опушка на груди изъ тройного мѣха — все разнаго цвѣта; штаны съ пестринкой; спереди пестринка и сзади пестринка, у самаго колѣнка, какъ у осенней куропатки.
— Правда, красиво! — согласилась дѣвушка, — черное къ пестрому пристаетъ.
— А тебѣ, — сказалъ парень выразительно, — я буду отбирать самыя лучшія шкуры. У меня и теперь запасены. Какъ пріѣдешь, такъ и сшей.
Дѣвушка радостно улыбнулась.
— Непремѣнно сошью! — сказала она.
— А у каждой женщины есть свои пряговые олени, — продолжалъ молодой человѣкъ. — Только она и ѣздитъ на нихъ. Прибѣгаютъ на зовъ, пьютъ изъ рукъ[23].
— Люблю оленей! — сказала дѣвушка.
— А весной домашніе люди пятнаютъ своимъ клеймомъ молодыхъ телятъ, по два, по три, по пяти, чтобы росли на ихъ счастье. Каждый человѣкъ — женщины, дѣвушки, дѣти… Кто счастливъ, у того размножаются, какъ комары на пригрѣвѣ.
— И ты тоже будешь пятнать, — заключилъ онъ.
— Люблю и телятъ! — сказала дѣвушка.
— Моя мать добрая, мои сестры веселья! — продолжалъ ея собесѣдникъ, становясь все краснорѣчивѣе. — Будутъ тебѣ добрыми подругами. Одна будетъ съ тобой разговаривать въ шатрѣ, чтобы ты не знала скуки, а другая будетъ дѣлать твою работу. Не услышишь во вѣки худого слова. Будутъ держаться за тебя обѣими руками. Не дадутъ выйти изъ шатра одной…
Дѣвушка наклонила свою голову еще ближе, безъ сомнѣнія, затѣмъ, чтобы лучше разслышать заманчивыя обѣщанія. Лица разговаривавшихъ встрѣтились, и молодой человѣкъ предпочелъ пустить въ ходъ такія объясненія, вразумительность которыхъ не страдала отъ шума метели. Дѣвушка не думала уклоняться отъ его объятій. Она сама закинула ему руку на шею и дважды поцѣловала его въ губы.
— А теперь будетъ! — сказала она, вырываясь и дѣлая видъ, что хочетъ подняться. — Надо закуску ладить. Мать кричать станетъ.
Но молодой человѣкъ удержалъ ее за одежду.
— Сиди, успѣешь! — сказалъ онъ. — Недавно ѣли, еще не скоро чай. Буду еще разсказывать. — И разговоръ возобновился съ прежнимъ воодушевленіемъ.
Это была нареченная чета. Дѣвушка была дочерью стараго Кителькута; молодой человѣкъ происходилъ изъ оленной семьи и пришелъ съ верховьевъ рѣки Куаты, протекающей по сосѣдству, съ тѣмъ, чтобы по обычаю прожить зиму и лѣто въ шатрѣ тестя и отплатить за невѣсту усерднымъ трудомъ на пользу ея семьи. Стадо его осталось на попеченіи его родныхъ, и онъ уже болѣе полугода былъ вѣрнымъ товарищемъ Нувата на промыслѣ и работѣ. Онъ вставалъ раньше всѣхъ въ домѣ и засыпалъ послѣднимъ, и только въ такіе промежутки невольной праздности, какъ теперь, могъ улучить время, чтобы перекинуться нѣсколькими словами со своей невѣстой. Но онъ покорялся необходимости, работалъ безъ малѣйшаго ропота съ утра до вечера и терпѣливо ждалъ. До конца срока оставалось еще почти полгода, а отцы невѣстъ въ подобныхъ случаяхъ проявляютъ очень большую придирчивость. Малѣйшая неисправность могла безвозвратно лишить его приза. Впрочемъ, пока все шло хорошо. Старикъ былъ доволенъ его стараніемъ, а Нуватъ даже близко подружился съ своимъ будущимъ зятемъ. Старый Кителькутъ, несмотря на отчужденіе между оленными и приморскими чукчами, охотно отдавалъ свою дочь оленеводу, такъ какъ жизнь у стада считается счастливѣе и обезпеченнѣе, хотя и требуетъ болѣе постоянной заботы, чѣмъ существованіе приморскаго охотника.
