Чудские копи - [36]

Он завернул голову насколько возможно и отчегото ног висельника не узрел, хотя минуту назад явственно их видел. И даже отметил деталь – один носок спущен, из штанины торчит синяя лодыжка, спортивные туфли испачканы зеленой травой...

Сейчас же на угнетенной ветрами пихте, словно елочная игрушка, висела гитара Алана, и звонок телефона исходил из круглого отверстия под струнами. И высоко! Метра четыре от земли...

Залезть на корявое дерево было можно при желании, однако вершинка была тонкая и еще тоньше отросток, за которую зацепился гриф, – вес человека ни за что не выдержит. Как и повесили-то?.. Между тем мобильник продолжал названивать, и это побудило к действию. Шутов потряс пихту одной рукой, другой же норовя поймать гитару, но уродливый ствол не раскачивался. Тогда он достал толстый сук и с силой потянул вниз, налегая всем телом. Вершина слегка накренилась, и этого хватило, чтоб инструмент сорвался с отростка и с дребезжащим гулким стуком упал на мшистую землю. Вытряхнуть телефон сразу не удалось, может, оттого, что спешил, ибо казалось, сейчас прервется звон и вместе с ним прервется некая связь с реальным миром.

Реальность отозвалась голосом специального помощника Лешукова.

– Глеб Николаевич! Ну наконец-то!.. С вами все в порядке?

– Его нет, – односложно и хрипло отозвался Шутов.

– Это кто? – после паузы с подозрительной настороженностью спросила трубка. – Кто со мной говорит?

– Вениамин Шутов с вами говорит!

У них с чекистом были очень сложные отношения, поскольку контрразведчик когда-то преследовал инакомыслие, а писатель всегда был диссидентом, по крайней мере, сам так считал.

– Где Глеб Николаевич? – строго спросил Лешуков.

– Не знаю! Я нашел его телефон в гитаре.

– В какой гитаре?!

– Которая висела на дереве.

– Надрался, что ли, Шутов? – Дипломатичный спецпомощник в отношениях с писателем допускал грубости. – Ты что мелешь?!

– А пошел бы ты!..

Шутов выразился определенно и отключил связь, однако самому стало тревожно. Он обошел чахлый лесок, сунулся в одну сторону, в другую: на горе было полное безмолвие, снизу поднимался туман и заволакивал восходящее солнце. Прихватив гитару, торопливой, сбивчивой походкой он вернулся к костру, где официант хладнокровно собирал одеяла и пенопластовые подстилки.

– Где Балащук? – Писателя уже слегка потряхивало.

– Нам запрещено следить за клиентами, – отозвался тот.

В это время включился подъемник, и вместе с шелестом троса и движением кресел гора Зеленая слегка оживилась.

– Где этот?.. С гитарой был, Алан?

– Он попросил веревку и ушел, – был ответ.

– Зачем... веревку?

Официант явно не хотел с ним разговаривать.

– Нам запрещено спрашивать.

– Куда хоть ушел? – Его спокойствие приводило в бешенство. – В какую сторону?

Тот махнул рукой на вершину Мустага.

– В гору.

– А мыла он у тебя не попросил? – Писатель встряхнул официанта, отчего тот выронил одеяло.

В глазах же было откровенное презрение, которое не могли даже скрыть чуть приспущенные по-женски веки.

– Нет, мыла не просил, – однако же сказал спокойно. – Взял альпинистский трос и ушел.

Шутов в сердцах выпил стаканчик водки и закусил черемшой.

На канатке прибыли всего два пассажира – управляющий Воронец и водитель-охранник Шура, еще вчера оставленный внизу. Оба они приземлились, словно выброшенные катапультой, и бегом устремились к костру.

– Сейчас начнется, – вслух подумал Шутов. – Забегали...

Подождал, когда подбегут, и в тот же миг, не дожидаясь вопросов, наученный многолетним диссидентским опытом, сам пошел в атаку.

– Проворонили вы шефа, господа хорошие! Нет его нигде! Я всю гору обошел! Телефон оказался в гитаре. А гитара висела на дереве! Метра четыре над землей. Вы оба должны были быть здесь!

– Глеб Николаевич не велел, – залепетал Воронец. – Сказал, сидеть внизу...

– Почему не поднялись, как только вырубилось электричество?

– Потому и не поднялись, – задиристо отозвался охранник. – Канатка встала!

– А без канатки уже зад не оторвать?.. И вообще, почему оно вырубилось?!

Никто ему возражать не стал, Воронец вызвал местных спасателей, кликнул официантов и дежурных техников, охранник – сторожей, в результате набралось четырнадцать человек, которые разошлись по горе в разные стороны.

Тем часом на телефон Балащука позвонил начальник службы безопасности, который уже выехал в Шерегеш, и Шутов сообщил ему, что поиск организован – пока что на вершине Зеленой, – и предположил, что Балащук вместе с Аланом могли уйти на Курган, поскольку высказывалась такая мысль – забраться на гору пешим порядком. Как только поднимется туман, он, Шутов, лично осмотрит склон в бинокль. И еще озадачил полковника информацией к размышлению: дескать, странностей и совпадений в прошедшую ночь было достаточно: сначала будто бы шаровой молнией выбило фидер на подстанции и Шерегеш погрузился во тьму, затем выключили свет на Зеленой и не смогли запустить ни одной резервной дизель-электростанции. Намек на происки конкурентов был воспринят правильно, потому как вскоре позвонил Лешуков и заговорил уважительно, называл по имени-отчеству, а интересовали его детали и время, как и когда произошло отключение энергии. Видимо, начал проверку по своей линии через бывших сослуживцев.