Чудовище на крыше - [3]

— А драгоценный камень? — спросил я.

Он вынул что-то из кармана и подал мне. Я с интересом присмотрелся. Это был большой камень, чистый и прозрачный, как кристалл, но зловещего багряного цвета. В соответствий с текстом фон Юнтца он имел форму жабы. Я невольно вздрогнул — изображение было весьма неприятным. Мое внимание привлекла тяжелая, очень странно гравированная медная цепь, на которой и висел камень.

— Что за знаки на этих звеньях? — спросил я заинтересованно.

— Трудна сказать, — ответил Тассман. — Я думал, может, вы знаете. Существует определенное отдаленное сходство между этими знаками и частично стертыми иероглифами на монументе, известном как Черный Камень, находящемся в горах Венгрии. Я не смог прочесть их.

— Расскажите мне о путешествии, — попросил я. Мы сели, держа в руках виски с содовой, и Тассман начал свой рассказ со странной медлительностью.

— Храм я нашел без особых трудностей, несмотря на то, что он расположен в малонаселенной и редко посещаемой местности. Он выстроен рядом со скалистым обрывом в пустой долине, не обозначенной на картах и неизвестной исследователям. Не буду пытаться определить его возраст, но построен он из необычайно твердого базальта, какого я нигде и никогда не видел, а значительная степень его выветренности свидетельствует о невообразимой древности строения. Большинство колонн, создающих его фасад, лежат в развалинах. Только сломанные обрубки торчат из истертых цоколей, словно редкие поломанные зубы ведьмы, ощеренные в улыбке. Внешние стены уже рассыпаются, но внутренние целы так же, как и поддерживающие свод опоры. Кажется, что они без труда выдержат последующие тысячелетия, как и стены внутренней камеры. Главный зал храма — это огромное круглое помещение с полом, выложенным из больших квадратных плит. Посередине стоит алтарь — просто большой, округлый, с очень странной резьбой блок из того же самого камня. За ним — склеп, вытесанный в сплошной скале обрыва, образующего заднюю стену зала, а в нем покоится тело жреца вымершего племени.

Проникнуть туда не составило для меня большого труда. Я нашел мумию точно так, как говорится в «Черной книге». Хотя она удивительно хорошо сохранилась, я не смог ее классифицировать. Черты высохшего лица и форма черепа вызывали в памяти некоторые дегенерировавшие расы Нижнего Египта, и я был твёрдо уверен, что жрец происходит из племени, родственного, скорее, племенам кавказским, чем индейским. Это все, что я был в состоянии установить. Во всяком случае, драгоценный камень был — он висел на цепи на высохшей шее.

С этого момента рассказ Тассмана стал настолько неясным, что я с трудом следил за ним и подумывал, не повлиял ли случайно жар тропического солнца на состояние его умственных способностей. С помощью драгоценного камня он открыл скрытую в алтаре дверь — он не сказал ясно, каким образом сделал это. Меня удивило, что он сам не понимал действия этого кристаллического ключа. Сама попытка открыть, однако, нежелательно повлияла на сопровождавших его бродяг, которые решительно отказались войти вместе с ним в зияющее чернотой отверстие, таинственно появившееся, как только камень коснулся алтаря.

Тассман пошел один. Вооруженный револьвером и электрическим фонариком, по узкой каменной лестнице, ведущей по спирали как будто в самые глубины земли, он сошел в узенький коридор, такой темный, что чернота, казалось, полностью поглощала узкий луч света. Со странной неприязнью он вспомнил также о жабе, все время, пока он пребывал в подземелье, прыгавшей перед ним, сразу же за кругом света от фонаря.

Он отыскивал дорогу через мрачные туннели и лестницы — колодцы почти ощутимой черноты. Наконец добрался до тяжелой, с фантастической резьбой двери, за которой, он чувствовал это, находился склеп с золотом, спрятанным древними жрецами. Он в нескольких местах прижал к ней камень-жабу, и дверь наконец открылась.

— А сокровище? — нетерпеливо спросил я.

Он рассмеялся, как бы насмехаясь над самим собой.

— Не было там никакого золота, никаких драгоценных камней, ничего… он заколебался. — Ничего, что я мог бы взять с собой.

Снова его рассказ стал туманным и несвязным. Я понял, что он покинул храм в спешке, уже не ища больше предполагаемого клада. Он хотел взять с собой мумию, чтобы — как он уверял — пожертвовать ее какому-нибудь музею, но, когда вышел из-под земли, не мог найти ее. Он предположил, что его люди, испугавшись такого соседства, по дороге к побережью бросили ее в какой-нибудь грот или ущелье.

— Итак, — закончил он, — я снова в Англии и не богаче, чем тогда, когда уезжал из нее.

— У вас есть драгоценный камень, — напомнил я ему. — Несомненно, это вещь большой стоимости.

Он посмотрел на камень без восхищения, но с какой-то алчностью.

— Вы думаете, это рубин? — спросил он.

Я покачал головой.

— Я не могу сказать, что это может быть.

— Я тоже нет. Но покажите-ка книжку.

Он медленно переворачивал толстые листы и читал, шевеля губами. Иногда качал головой, как будто удивленный, пока какой-то отрывок на продолжительное время не приковал его внимание.

— Как же глубоко вник этот человек в дела запрещенные, — сказал он наконец. — Неудивительно, что его постиг такой необычный и таинственный конец. Должно быть, он предчувствовал свою судьбу… ибо здесь предостерегает, чтобы люди не стремились будить вещи усыпленные.