Чудо-ребенок - [20]

— Не посмотришь, Финн, кто это? Вроде снизу звонили?

Звонили с площадки. Это был дядя Тур, который вообще-то редко к нам заходил, хоть и работал неподалеку, в частности, в «Подкове», которую нам видно было из кухонного окна, но вот сейчас у него было к нам одно дельце, как он выразился, стоя в дверях в своем официантском одеянии, с подспиртованной улыбкой и уложенными волнами набрильянтиненными светлыми волосами:

— Ну что, Финн, радуешься небось, что скоро Рождество?

— Ну да... это же сегодня.

— Да, сегодня, конечно.

— А, это ты? — сказала мамка за моей спиной, поправив сережку в ухе и окинув гостя критическим взглядом, который — как и мой — отметил, что у означенного гостя не было ни единого подарка, пустые руки; в этом весь дядя Тур, который мог подарить мне на Рождество дорогущие лыжи, а на следующий год вообще ничего, потому что был гол как сокол, как он прямо и признавался со всем своим жемчужно-белым обаянием. Мама говаривала, что из их семьи так и не повзрослел один дядя Тур, неважно, сколько ему уж стукнуло лет, и она, пожалуй, была права, сколько я его знал, он всегда был мне будто ровесник. А сейчас он зашел, чтобы забрать нас с собой, сказал он, машина ждет на улице.

— Какая машина?

— Такси.

Мамка бросилась к балконной двери.

— Ты что, совсем чокнулся, оставил там такси ждать с включенным счетчиком?

— А что, вы этого не стоите? — с ангельской невинностью спросил Тур, оглядевшись по сторонам и одобрив кивком и обои, и диван, и елку, и, наверное, особенно телевизор, который мамка тотчас же выключила и встала, загораживая экран: руки в боки и стальной взгляд.

— Это вы с Бьярне сговорились?

Ну и получилось как обычно: дядя Тур плюхнулся с размаху на диван, сидел, вздыхая и теребя стрелку на своих териленовых брюках, потом стал сосредоточенно поправлять часы с браслетом, которые слишком высоко съехали на запястье.

— Да, — сознался он и бросил взгляд на циферблат.

— Мы же это уже обсудили, — укоризненно сказала мать.

— Да, — повторил дядя Тур и покосился на меня; решил было, что нужно бы улыбнуться, улыбнулся, опять посерьезнел и продолжал сидеть, будто просто пребывание его в комнате уже само по себе служило аргументом. Мамка больше ничего не сказала, но я видел по выражению ее лица, что она не только владеет ситуацией, но, пожалуй, даже наслаждается ею. Она зашла в спальню и вернулась с кошельком.

— За такси-то тебе ведь нечем заплатить, так?

— Э-э... нечем, — сказал дядя Тур и опять стал разглядывать обои.

— На. Поздравь всех от нас, надеюсь, вы хорошо повеселитесь.

Тур поднялся с дивана.

— Ладно, сеструха, твоя взяла. Как всегда.

Он поднял кверху большой палец, сграбастал купюру и пошел было в прихожую. Но тут ему пришла в голову еще одна мысль.

— Э... может, познакомишь меня с девчонкой, раз уж я здесь?

— Она купается, — коротко ответила мать, и дядя Тур в замешательстве вновь опустил глаза на свой праздничный наряд.

— Эх, надо мне было, конечно, подарок ей какой-нибудь принести.

— Да, надо было.

Прошло еще несколько неловких секунд, но тут дядя Тур продемонстрировал нам один из своих коронных номеров — прошелся по линолеуму чечеткой, потом склонился ко мне и стал боксировать понарошку:

— Уходи от джеба, парень, от джеба уходи...

Потом открыл дверь, сказал «ну ладно, веселого Рождества» и побежал вниз по лестнице.

— Черт знает что, — сказала мамка, устремившись было на кухню; но обернулась, вернулась в комнату и сказала таким тоном, будто речь шла об экипировке элитных войск:

— Идем, Финн, пора тебе приодеться, и в этом году ты будешь наряднее, чем всегда, оба будете нарядными, ты и Линда.

Мы извлекли из воды Линду, которая к тому времени успела изрядно остыть, вся дрожала и стучала зубами. Но когда мамка, вытирая ее, пощекотала через полотенце, она рассмеялась, такими почти беззвучными трелями, которые мы до этого слышали всего один раз. И мы действительно нарядились как франты, только шевелиться было немножко неудобно. Линде-то что, она и так не много двигалась. Но я не мог спокойно усидеть за едой, а ели мы и сегодня на кухне, в этом году не свиные ребрышки, а запеченное свиное жаркое под соусом, соуса много было. Читать на подарках, кому какой, досталось мне, поскольку я в нашей семье читаю лучше всех. Интересно, как вдруг видишь истинную картину мира, когда вот так стоишь с накрахмаленным воротничком, натирающим тебе шею, у сияющей огнями елки и читаешь надписи на свертках, и ведешь учет тех, на кого можно положиться в этом мире, а на кого — нет. Бабушка, например, в этом году в лепешку не разбивалась: Линде и мне досталось по колоде карт, а мамке вообще ничего. Подарки от дяди Бьярне с тетей Марит были как всегда дорогие, но и среди них не нашлось подарка для мамки, а ведь в прежние годы ей дарили хотя бы какую-нибудь тяжеленную декоративную штуковину, стоившую столько, что у мамки самой на нее денег не хватило бы. Только от дяди Оскара все получили что-то сообразное: Линда — пазл, который у нее не получалось сложить, я — лупу с сильным увеличением, а мамка примус. Она на это только фыркнула, а ведь сама говорила, что ей хочется именно такой, когда наш старый приказал долго жить прошлой осенью, во время похода по ягоды. И Кристиан тоже приготовил подарки для всех. Мамке досталось украшение, от чего она сначала пришла в раздражение, потом примолкла и задумалась о чем-то своем. Линда получила коньки на винтах, а я две книжки: восемнадцатый выпуск детективных комиксов из серии «Великолепная пятерка» и справочник «Кто? Что? Где?» за истекший год. В него была вложена закладка и подчеркнуты несколько строк о том, что люди все больше времени тратят на сидение перед телевизором: «Отмечается, что одаренные дети вскоре переходят на книги и журналы, предпочитая проводить свободное время за чтением, а не перед экраном, в то время как интерес менее одаренных детей демонстрирует скорее тенденцию к увеличению времени просмотра передач... »