Чудо для Мадонны - [11]

Лорд Миер подумал, что если Флоренчия невообразимо прекрасна, то Винченте Гориция являет собой воплощенное уродство и омерзение.

— Я… я очень сожалею, — мягко произнесла Флоренчия, — но я была нужна отцу и поэтому должна была остаться с ним.

— Вечные отговорки! — воскликнул Винченте Гориция. — Удивительно, Флоренчия, как это ваш запас отговорок до сих пор не истощился!

Она не ответила, но вид у нее был такой несчастный, что лорду Миеру захотелось ударить молодого человека, который посмел расстроить эту необыкновенную девушку.

Это чувство невозможно было выразить словами, но как-то оно, видимо, передалось итальянцу, ибо Винченте грубо сказал:

— Я полагаю, что вы, подобно всем вашим соотечественникам, милорд, приехали во Флоренцию, чтобы посмотреть, нельзя ли что-нибудь захватить отсюда с собой. Уверен, вы не разочаруетесь. Здесь полно людей, готовых продать свое наследственное достояние за несколько золотых гиней!

Он говорил презрительно, с вызовом, и лорд Миер заметил, как внезапно побледнела Флоренчия, отвернувшись от Винченте, словно не в силах была глядеть на него.

— Заверяю вас, — ответил лорд Миер, — что я приехал во Флоренцию, не имея никаких тайных намерений, кроме желания повидать моего старинного друга сэра Юлиуса и получить удовольствие от общества его милых друзей!

Он говорил сдержанно и учтиво, и во взгляде, который Флоренчия бросила на него, мелькнуло выражение благодарности.

Князь, однако, лишь фыркнул в ответ и, повернувшись на каблуках, отошел обратно к даме, с которой беседовал раньше.

«Невоспитанный молодой хам», — подумал лорд Миер и услышал, как Флоренчия тихо выговорила:

— Я… я очень сожалею.

— У вас нет причин извиняться.

— Но я не хочу, чтобы у вас осталось плохое впечатление от первого вечера во Флоренции!

— Заверяю вас, что у меня только одно впечатление: я потрясен красотой того, что вижу, — ответил лорд Миер, не спуская восхищенных глаз с девушки.

Она поняла, что это комплимент, и легкий румянец выступил на ее щеках.

Лорд Миер внезапно испугался, что она может вдруг исчезнуть, и быстро спросил:

— Вы потанцуете со мной?

Этот вопрос застал ее врасплох. Флоренчия взглянула на отца, как бы ища его одобрения, но тот всецело был занят разговором с графиней и князем ди Гориция, который только что присоединился к ним.

Они были явно увлечены разговором, и лорд Миер, не дожидаясь ответа Флоренчии, обнял ее за талию и увлек на середину зала.

Музыка звучала возвышенно и неторопливо. Флоренчия была столь хрупка, что лорд Миер, казалось, держал в объятиях нечто эфемерное, а не реальное человеческое существо.

Он танцевал и занимался любовью со множеством женщин. Им принадлежало большое место в его жизни.

Он не представлял себе существования без них. Но сейчас, держа в объятиях маленькую невесомую фигурку Флоренчии, лорд чувствовал, что в ней есть нечто настолько необычное, что он не мог назвать это словами. Он лишь точно знал, что это есть.

Они танцевали молча, пока не достигли дальнего конца зала, и тогда лорд Миер увлек Флоренчию за собой на террасу.

Ночь была теплая, ни малейшего дуновения ветерка.

Они сошли по мраморным ступеням в сад.

— Как здесь мило! — сказала Флоренчия. — Но… наверное, мне не следовало выходить сюда… с вами.

— Почему же нет? — спросил лорд Миер.

— Возможно, это ошибка, и папа скажет, что я… не должна была делать этого.

— Я полагаю, что в жизни лучше всего — делать то, что хочется, а потом уж извиняться.

Вместо того легкого смеха, каким встретили бы эту шутку его лондонские знакомые, лорд Миер услышал слова, которые свидетельствовали, что Флоренчия, как ребенок, приняла все всерьез.

— Вам легко говорить, — сказала она, — вы мужчина, а мужчинам грехи прощаются куда легче, чем женщинам.

Это была правда, и лорд Миер ответил:

— Обещаю, я не нанесу ущерба вашей репутации. Мы постоим в свете фонарей, так что всякий сможет нас видеть. Но я хочу поговорить с вами, а сделать это во время танца трудно.

— О чем вы хотите поговорить?

— О вас самой!

Она слегка рассмеялась.

— Это довольно скучно. Лучше расскажите мне об Англии.

Лорд Миер был поражен: любая другая женщина сказала бы «о вас».

— Что вы хотели бы узнать?

Наступило короткое молчание. Потом она заговорила:

— Мне страшно, поэтому я бы хотела думать и говорить о тех краях, где нет опасностей.

В свете большого фонаря, который висел на дереве, покрытом цветами, лорд Миер ясно видел выражение глаз Флоренчии.

Мгновение они смотрели друг на друга, потом лорд сказал:

— Мы только что встретились, но, мне кажется, вы знаете, что я хочу вам помочь. Скажите мне, чего вы боитесь.

У нее перехватило дыхание, и он понял, что произнесенные им слова задели ее за живое. Она стиснула руки.

— Я… я не могу говорить об этом… с посторонним.

— А я посторонний? — Он понял, что она не знает, как ответить на этот вопрос, и продолжал:

— В ту минуту, когда вы вошли в зал, я понял, что видел вас раньше. Мы не встречались, но ваше лицо с давних пор запечатлелось в моей памяти. Рафаэль десятки раз изображал вас триста лет назад, и, мне кажется, я всегда знал, что в один прекрасный день найду вас.

Наступило молчание, Флоренчия не отрываясь смотрела на него. Потом она едва слышно прошептала: