Чудо-2018, или Как Путин спас Россию - [7]
Был один человек в запасе, вот уж кто всегда знал, что, зачем и почему происходит в стране. Саша Мечников. Сухарев учился с ним в одном классе. Мечников был звездой школы, победителем всех возможных олимпиад, после школы поступил не куда-нибудь, а в МВТУ, закончил, работал в Дубне, женился, все у него было хорошо, если бы не увлечение политикой. Насколько известно Сухареву, Мечников злостно критиковал существующую власть и существующий строй. Его чуть было не приструнили соответствующие органы, но тут умер Брежнев, началась чехарда, потом перестройка, потом институт, где работал Мечников, расформировали, он вернулся в Серманкуль – один, без жены, попытался открыть частную лавочку по ремонту сложной электронной техники, но что-то у него не пошло, и вот уже четверть века работает в одиночку мастером по компьютерам и всему, что с ними связано. Выезжает к клиентам редко, предпочитает трудиться на дому, чтобы это не мешало ему спокойно выпивать, когда захочется. При редких встречах Мечников был желчен до злости, хаял все окружающее, любил порассуждать о неверных и глупых действиях высших эшелонов власти, упоминая фамилии ключевых персон, о большинстве из которых Сухарев, занятый своими делами, даже и не слышал.
Уж он-то должен знать об этой инициативе.
И Дмитрий Васильевич позвонил ему и, задав пару вопросов о здоровье и о том, как вообще жизнь, сказал, словно между прочим:
– Говорят, у нас нового кандидата в президенты выдвинули. Мнениями интересуются. Моим вот тоже.
– Ты про женщину, что ли?
– Какую женщину?
– Это они так народ веселят. Будто бы хотят женщину выдвинуть. Типа спарринг-партнерша. Уроды! – завелся Мечников, и Сухарев услышал, как у него там что-то булькнуло. – Понимают, козлы, что смешно все выглядит, выборы эти будущие, вот и ищут, как усерьезить, а получается еще смешнее!
– Женщину в президенты? – не поверил Сухарев. И тут же сам своему неверию возразил: – С другой стороны, выбрали же в Америке негра!
Тут сделаем паузу, чтобы всем, кто читает этот текст, объяснить следующее:
Во-первых, это сказал персонаж, это его выражение, он за него и отвечает.
Во-вторых, да, мы знаем, что слово «негр» считается за рубежом неприличным, но в России со времен СССР оно произносилось и воспринималось исключительно позитивно, было связано с образами Патриса Лумумбы, Анджелы Дэвис, Мохаммеда Али, Луи Армстронга, Мартина Лютера Кинга, Майкла Джордана, Майкла Джексона, Моргана Фримена и других замечательных людей.
В–третьих, то, что Сухарев оценил выбор американского народа как нечто чрезвычайное, следует отнести не на счет косности Сухарева, а на счет косности американского народа. Который, заметим, женщину в президенты за двести лет с большим хвостом так и не выбрал.
Об этом напомнил и Мечников:
– Негра, да, а бабу хватило ума в президенты не ставить! Хотя у нас, я тебе скажу, это было бы самое то. Бабу, да еще дуру, типа… – тут Мечников назвал несколько фамилий, которые мы опустим в силу нашей исторической деликатности. – Пусть бы она окончательно развалила страну! До нищеты, до голода! Тогда, может, очухаемся!
– Не позволим! – бодро возразил Сухарев. – У нас запас прочности! Вон Америка с Европой санкциями давят, а мы…
– А мы дураки! – с обидной категоричностью оборвал Мечников. – Санкции! Да если бы они и вправду захотели нас уничтожить, они бы в три дня это сделали! Что три дня, три часа! Три минуты! Обрубить поддержку программного обеспечения всех электронных систем – и все! Компьютеры зависли, банки замерли, транспорт встал, производство застопорилось! Твой завод, между прочим, тоже заглохнет. Ты в этом, я знаю, не разбираешься, а спроси своих компьютерщиков, как они связываются с поставщиками, заказчиками, как транспорт регулируют, как все у тебя там делается вообще, включая рецептуру твоей свиной говядины!
– Не преувеличивай! – рассердился Сухарев. – Не лезь туда, где не понимаешь! Завод с тридцатых годов на армию работает, все отлажено. Обходились без всякого твоего интернета.
– Ага, через вертушку будете переговариваться, курьеров посылать! Да что с тобой говорить, ты ведь даже не осознаешь, что занимаешься бессмысленным делом! Вы там тушенку выпускаете – для складов, для стратегических запасов. НЗ так называемый.
– И что?
– А то, что вдумайся! Консервы твои – на случай войны! У них срок годности! Нет войны – их утилизируют! На помойку их! А ты новые поставляешь! Понимаешь, Дима? Без обид, но ты на помойку работаешь! Сизифов труд в чистом виде!
– Да пошел ты! – огрызнулся Сухарев. – Есть вещи, которые, да, сейчас, может, не нужны, а придет время… Вон, ракеты стоят, тоже по черт знает сколько лет, тоже никакой пользы. И что, не делать их? Зато, когда понадобятся, так бабахнут! Поэтому, между прочим, никто ничего у нас всерьез отрубать не будет. Себе дороже.
– В этом ты прав, – согласился Мечников. И опять что-то булькнуло. И голос Мечникова стал усталым и равнодушным. – Ну, спасибо, что позвонил, мне работать надо.
– Постой. Ты так и не сказал, слышал что-то про Андрея Семенова?
– Какого Андрея Семенова?
– Кандидата в президенты, которого поддерживает Путин.
Здесь должна быть аннотация. Но ее не будет. Обычно аннотации пишут издательства, беззастенчиво превознося автора, или сам автор, стеснительно и косноязычно намекая на уникальность своего творения. Надоело, дорогие читатели, сами решайте, читать или нет. Без рекламы. Скажу только, что каждый может найти в этой книге что-то свое – свои истории, мысли и фантазии, свои любимые жанры плюс тот жанр, который я придумал и назвал «стослов» – потому что в тексте именно сто слов. Кто не верит, пусть посчитает слова вот здесь, их тоже сто.
Можно сказать, что «Оно» — роман о гермафродите. И вроде так и есть. Но за образом и судьбой человека с неопределенным именем Валько — метафора времени, которым мы все в какой-то степени гермафродитированы. Понятно, что не в физиологическом смысле, а более глубоком. И «Они», и «Мы», и эта книга Слаповского, тоже названная местоимением, — о нас. При этом неожиданная — как всегда. Возможно, следующей будет книга «Она» — о любви. Или «Я» — о себе. А возможно — веселое и лиричное сочинение на сюжеты из повседневной жизни, за которое привычно ухватятся киношники или телевизионщики.
Один из знаменитых людей нашего времени высокомерно ляпнул, что мы живем в эпоху «цивилизованной коррупции». Слаповский в своей повести «У нас убивают по вторникам» догадался об этом раньше – о том, что в нашей родной стране воруют, сажают и убивают не как попало, а организованно, упорядоченно, в порядке очереди. Цивилизованно. Но где смерть, там и любовь; об этом – истории, в которых автор рискнул высказаться от лица женщины.
События разворачиваются в вымышленном поселке, который поделен русско-украинской границей на востоке Украины, рядом с зоной боевых действий. Туда приезжает к своему брату странный человек Евгений, который говорит о себе в третьем лице и называет себя гением. Он одновременно и безумен, и мудр. Он растолковывает людям их мысли и поступки. Все растерялись в этом мире, все видят в себе именно то, что увидел Евгений. А он влюбляется в красавицу Светлану, у которой есть жених…Слаповский называет свой метод «ироническим романтизмом», это скорее – трагикомедия в прозе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.