Чудище Хоклайнов - [11]
Они были одним человеком.
– Как я выгляжу? – спросила Волшебное Дитя.
– Отлично, – сказал Грир.
– Могу сказать одно: хорошенькая девушка, – подтвердил Камерон.
– Я так рада, что ты вернулась, – сказала мисс Хоклайн, вдруг бросив завтрак, бросившись к Волшебному Дитя и снова забросив руки ей на плечи.
Грир с Камероном сидели и смотрели на эти два одинаковых виденья прекрасной женственности.
Мисс Хоклайн вернулась к тем нескольким минутам, которых требовало завершение завтрака, и подала еду на стол, за которым все они собрались на первую совместную трапезу из всех, что им еще предстояли.
Книга 3
Чудище Хоклайнов
Смерть волшебного дитя
– С нами кто-нибудь еще завтракать будет? – спросил Грир, изготавливаясь откусить первый кус еды. Он все думал о вспышке света, которую заметил в окне наверху. Думал, что этот свет испускает человек.
– Нет, – ответила мисс Хоклайн. – В доме, кроме нас, никого.
Камерон засмотрелся на свою вилку. Она лежала возле тарелки, по которой вился нежный китайский узор. Потом перевел взгляд на Грира. Потом взял вилку в руку и принялся за еду.
– Чего вы от нас хотите? – спросил Грир.
Он только что закончил глотать большой кусок тщательно пережеванной ветчины. Ел Грир неторопливо. Ему нравилось наслаждаться едой.
– Пять тысяч, – сказал Камерон. Еда еще не вся прожевалась у него во рту, поэтому слова прозвучали немного комковато.
– Вам нужно убить чудище, которое живет под нашим домом в ледовых пещерах, – ответила мисс Хоклайн, переведя взгляд на Камерона.
– Чудище? – уточнил Камерон.
– Да, чудище, – сказала Волшебное Дитя. – Чудище живет в пещерах. Мы хотим, чтобы оно умерло. Над пещерами есть подвал с лабораторией. От пещер подвал отделен железной дверью, а от дома – другой железной дверью. Двери толстые, но мы боимся, что однажды чудище их выломает и поднимется в дом. А мы не хотим, чтобы оно бегало по дому.
– Это я понимаю, – сказал Грир. – Никому не понравится, если по дому станет бегать чудище. – Он тихонько улыбался.
– И что за чудище? – спросил Камерон.
– Мы не знаем, – ответила мисс Хоклайн.
– Мы его никогда не видели, – сказала Волшебное Дитя.
С того мига, когда они подъехали к дому, личность Волшебного Дитя все больше менялась. Она быстро становилась все похожее на мисс Хоклайн. Менялся голос, менялись выражения лица. Она все ближе подступала к манере мисс Хоклайн говорить, двигаться и все делать.
– Но мы слышим, как оно воет в ледовых пещерах и колотит в железные двери – судя по всему, хвостом, – сказала Волшебное Дитя очень по-мисс-хоклайновски.
Волшебное Дитя становилась мисс Хоклайн прямо у Грира с Камероном на глазах. Когда же доели завтрак, различить их было уже невозможно. Только места за столом подсказывали, кто Волшебное Дитя, а кто мисс Хоклайн.
– Гам ужасный, и мы боимся, – сказала Волшебное Дитя.
Грир думал: стоит им обеим встать, а нам – на секунду отвести взгляды, и уже не определишь, где тут Волшебное Дитя, а где мисс Хоклайн. Он вдруг осознал: Волшебное Дитя в этой кухне вскорости умрет, а вторая мисс Хоклайн родится, и тогда тут будет две мисс Хоклайн, безо всякого различия между ними.
Гриру стало немного грустно. Ему нравилась Волшебное Дитя.
Когда все разговаривали о чудище, несколько мгновений спустя, обе женщины встали и принялись ходить по кухне, убирая со стола после завтрака.
Грир не отрывал взгляда от той, что была Волшебным Дитя. Ему не хотелось ее терять.
– Мы никогда раньше не убивали чудищ, – сказал Камерон.
Слушая Камерона, Грир случайно отвел взгляд от женщин. А затем ужаснулся тому, что натворил, и сразу же повернулся обратно, только было поздно. Он уже не мог отличить одну от другой.
Волшебное Дитя умерла.
Похороны волшебного дитя
– Кто из вас Волшебное Дитя? – спросил Грир.
Женщины Хоклайн прекратили уборку со стола после завтрака и повернулись к Гриру.
– Волшебное Дитя умерла, – сказала одна.
– Почему? – спросил Грир. – Она была приятный человек. Мне она нравилась.
– Мне тоже, – сказал Камерон. – Но ничего не попишешь.
У Камерона так были устроены мозги – принимали что угодно.
Умираешь, когда поживешь достаточно долго, – сказала одна из женщин Хоклайн. – Волшебное Дитя прожила столько, сколько ей полагалось. Не печальтесь. Это была безболезненная и необходимая смерть.
Обе нежно улыбались Гриру с Камероном. Теперь женщины стали совсем неотличимы друг от друга. Все в них было одинаковое.
Грир вздохнул.
– А вас хоть по именам как-то различать можно? – спросил он.
– Между нами нет различия. Мы – один человек, – ответила одна из женщин.
– Они обе – мисс Хоклайн, – сказал Камерон, подводя итог. – Мне нравится мисс Хоклайн, и теперь их у нас две. Давай называть обеих мисс Хоклайн. Кому, в конечном итоге, не поебать?
– Меня устраивает, – сказала мисс Хоклайн.
– Да. Зовите нас мисс Хоклайн, и все, – сказала мисс Хоклайн.
– Я рад, что все устроилось, – сказал Камерон. – У вас в подвале – чудище, числом один. Верно? И его нужно убить.
– Не в подвале, – ответила мисс Хоклайн. – В ледовых пещерах.
– Это и есть подвал, – сказал Камерон. – Расскажите нам побольше об этой чертовой твари. А потом мы спустимся и снесем блядине башку.
«Ловля Форели в Америке» — роман, принесший Бротигану популярность. Сатира, пастораль и сюрреалистическая образность легко и естественно сочетаются в нем, создавая неповторимую картину Америки. В нем нет четкого сюжета, как это свойственно Бротигану, зато полно колоритных сценок, виртуозной работы со словом, смешных зарисовок, фирменного абсурдного взгляда на жизнь, логики «верх ногами», трогательной специфической наивности и образов, создающих уникальную американскую панораму. Это некий калейдоскоп, который предлагается потрясти и рассмотреть. Книга проглатывается легко, на одном дыхании — и на отдыхе, и в деловой поездке, и в транспорте, и перед сном.
Уморительная, грустная, сумасшедшая книга о приключениях частного детектива, который однажды ночью оказывается на кладбище Сан-Франциско в окружении четырех негров, до зубов вооруженных бритвами; чья постоянно бранящаяся мамаша обвиняет его в том, что четырех лет от роду он укокошил собственного отца каучуковым мячиком; и в чьем холодильнике в качестве суперприза расположился труп.На норвежский язык «Грезы о Вавилоне» переводил Эрленд Лу.
Впервые на русском языке роман одного из главных героев контркультуры 1960-1970-х годов. Первая книга издательского проекта "Скрытое золото XX века", цель которого - заполнить хотя бы некоторые из важных белых пятен, зияющих на русской карте мировой литературы. Книжный проект "Скрытое золото" начинается с никогда прежде не издававшейся на русском языке книги Ричарда Бротигана "Уиллард и его кегельбанные призы" в переводе Александра Гузмана. Бротиган не похож ни на кого, как и его книги, недаром их называют "романы-бротиганы".
«Ловля Форели в Америке» — роман, принесший Бротигану популярность. Сатира, пастораль и сюрреалистическая образность легко и естественно сочетаются в нем, создавая неповторимую картину Америки.
Сбивчивая хронология одной смертельной ошибки. Как часто мы упрекаем себя, переигрываем в голове ситуацию, "а вот если бы я сделал то, а не это, все бы было иначе". Вся жизнь главного героя сводится к фразе "если бы я купил гамбургер" - она крутится у него в мыслях на протяжении 30 лет, днем и ночью, без перерыва на обед. Странный мальчик, с детства помещенный в условия наблюдения за смертью, после роковой, ненароком допущенной оплошности будет обвинять во всем себя. Дикая тяга к подсматриванию за похоронами из-под отдернутой занавески, болезненная дружба с дочкой похоронщика - девочкой с холодными руками и отчаянные рассуждения о том, что если он будет делать вид, что не боится ее пальцев, то она придет к нему на похороны и он не будет одинок - все это лишь точка отсчета для финального кадра, после которого время остановится. Бротиган пишет ласково, будто гладя по голове всех своих неординарных персонажей, опустившихся на дно.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
В сегодняшней Мексике женщин похищают на улице или уводят из дома под дулом пистолета. Они пропадают, возвращаясь с работы, учебы или вечеринки, по пути в магазин или в аптеку. Домой никто из них уже никогда не вернется. Все они молоды, привлекательны и бедны. «Молитвы об украденных» – это история горной мексиканской деревни, где девушки и женщины переодеваются в мальчиков и мужчин и прячутся в подземных убежищах, чтобы не стать добычей наркокартелей.
«…Мужчина — испокон века кормилец, добытчик. На нём многопудовая тяжесть: семья, детишки пищат, есть просят. Жена пилит: „Где деньги, Дим? Шубу хочу!“. Мужчину безденежье приземляет, выхолащивает, озлобляет на весь белый свет. Опошляет, унижает, мельчит, обрезает крылья, лишает полёта. Напротив, женщину бедность и даже нищета окутывают флёром трогательности, загадки. Придают сексуальность, пикантность и шарм. Вообрази: старомодные ветхие одежды, окутывающая плечи какая-нибудь штопаная винтажная шаль. Круги под глазами, впалые щёки.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.