Чудесные истории - [58]

— Я всего лишь хочу Тулу хорошенько изучить! — тут я, конечно, немного слукавил, перевёл телефон в спящий режим и, глядя в чашку, где в остывающий чай с дымным, чудноватым вкусом отбрасывали тени ветви голых деревьев, ощутил всю странность моей жизни и того места, где я оказался. На самом деле я приехал выкрасть пряничный секрет.

Хорошенькое дело!.. Вернее, ничего хорошего. Леха застрял в Париже некстати: ведь буквально вчера клялся и божился, что мы сходим в гости к предприимчивому пекарю Тульской губернии: я давно хотел посмотреть на коллекцию резных пряничных досок. Тоже мне, «варяг»! Пряниками не откупится. Я ему не голодный медведь на сибирской трассе!

— Есть ли в вашей маленькой Туле необычные экспонаты? — я прокашлялся и кивнул в сторону города.

— У входа в кремль найдешь «открытую книгу» — тульскую азбуку, — начал гармонист, — в гранитной книжице 29 букв, разгадаешь буквы-символы от «А» до «Я», узнаешь, чем славится тульская земля. Заодно, паренек, проверишь эрудицию, — рассмеялся он, но не злобно, а так, по-дружески.

— Хм, туляки смотрят на мир, как на открытую книгу, — в ответ сумничал я, обводя взглядом лежащую на столе «огромную коврижку» прямоугольной формы с затейливым узором.

— И полную небезынтересных страниц, — вдруг заговорила подруга гармониста, — только на букву «Б» лучше бы подошла «белёвская пастила».

Всё это время барышня помалкивала и упивалась видом гармониста, в то время как глаза мои жадно её осматривали, а мысли как бы сами собою отделились от меня и робко, покорно опустились к её ногам. Вместо мыслей на ум, как грачи, прилетели слова, вырванные из песни: «…чай наливает, а взор её так много обещает…».

— «Бежин луг» — тоже хорошо, но ты права, дорогая! Пастилу можно продавать.

Милая застольная барышня тихонько вздохнула.

— Не каждому дано красоваться у стен кремля, — робко заметил я, не рассчитывая на ответ.

— Отдельно, чуть ли не в самом сердце Тулы, стоять, думаю, тоже неплохо, — гордо проговорила девица, не отрывая глаз от гармониста.

— Только если ты крутецкий пряник у богатого «терема», — заметил он и хулиганисто подмигнул мне.

— Именно! Прямое тому доказательство — пряник в саду, напротив дворца женитьбы, у необычных фонтанов, бьющих прямо из-под ног, достающих до неба, — поспешила объяснить дивчина.

И вдруг краснощёкая заголосила частушку:

— Тульский пряник-государь, испекли его, как встарь…

Лихой гармонист вскочил, рванул гармонь.

— Этот пря-я-яник предки е-e-eли и нам велели-и-и-и! — растянув мехи, истошно запел он.

«Увлечённый народ эти туляки», — подумал я, а потом, поглаживая собаку, добавил:

— Эээ… Так что там за история с весёлым русским пряником?

Юная тулячка немного покосилась на меня и вдруг заулыбалась.

— Есть, конечно, в наших краях виртуозы пряничного дела, — начала она загадочным тоном, — но они не пользуются чугунными гирями.

— Погоди, — перебил я тулячку, — ежели не используют гири, то чем ингредиенты взвешивают?

— При помощи камешков и кусочков железа, — хитро сказала она, — которые непременно прячут в укромное место под замок, дабы их рецепт не был раскрыт кулинарными шпионами.

— Она любит, — встрял гармонист, — при любом удобном случае рассказать случайным знакомым о славном тульском лакомстве.

Девица обвела пальцем бронзовые виноградинки на прянике. C затейливой лозой пряник, лежащий на столе, смотрелся празднично.

— Ну так вот, — мастеровито продолжила тулячка, смахнув пряничные крошки со стола одной ладонью в другую, а затем ловко отправив их в рот. Потом достала из кармана своего пестрого передника маленькую книжицу в изрядно потрёпанном переплете.

Глаз зацепился за заголовок на обложке: «Писцовая книга».

— Вот, слушай, — обратилась она ко мне и принялась читать: «Встарь на Никольской улице в тупичке подле Покровской церкви был испечён в Туле первый пряник… против того тупичка за Никольской улицей у Горшечного ряда на тяглой земле во дворе посадский человек Панфилка Фирсанов сын Сушкин торговал орехами и пряниками, тягла за ним 2 деньги».

— Ааа, — поддержал я, ничего не понимая, но зачарованно слушая тульский говор про испечённый первый пряник на тульской земле и как оно всё было до того, и не мог оторвать глаз от безупречной красы девушки, ожидавшей, пока закипит водогрейный сосуд и она из бульотки кипятком щедро попотчует гостя и байками его пленит…

— А, наконец-то, — сказал она, когда запыхтел самовар.

От вида бокастого «генерала стола» и щедрой тульчихи за чаем я радостно воспрянул духом и, когда она мне на донышке заварки наливала, заговорил с ней по-свойски:

— Лей, лей, не жалей!

Тулячка поставила передо мной чашку с горячим чаем на блюдце и угощение, на первый взгляд — ничего особенного: два мелких круглых пряника, покрытых глазурью. Но пахло аппетитно. Я осторожно откусил кусочек. Рыхлый свежачок на меду без начинки, сильный пряный аромат — я не мог разобрать все дивно пахнущие специи, но вкус был восхитительный.

— Простите, а что это? — спросил я, осторожно откусывая ещё кусочек.

Она слегка смутилась.

— Ну вообще, это жамки. Можно жевать даже без зубов.

— Очень вкусно, — сказал я, слегка даже оторопев от того, какой я был голодный. Пока я ел, она сидела напротив, подперев подбородок большими крепкими руками.