Чудесная башмачница - [9]

Башмачник. Еще подальше.

Алькальд. Из Англии?

Башмачник. С Филиппинских островов.

Соседки изумленно перешептываются. Башмачница в восторге.

Алькальд. Бунтовщиков вы там видели?[2]

Башмачник. Вот как вас всех.

Малыш. А какие они?

Башмачник. Свирепые. И представьте, все они – башмачники.

Соседки смотрят на Башмачницу.

Башмачница (вспыхнув). И все занимаются одним и тем же ремеслом?

Башмачник. Одним и тем же. На Филиппинских островах все – башмачники.

Башмачница. Может, филиппинские башмачники и дураки, а наши башмачники такие умницы, такие умницы!

Соседка в красном (льстиво). Вот уж это верно.

Башмачница (грубо). А вас не спрашивают.

Соседка в красном. Ай, дочка!..

Башмачник (перебивает ее и старается перекричать ссорящихся). Прекрасное вино! (Еще громче.) Замечательное вино!

Воцаряется тишина.

Вино из винограда, черного, как сердце у некоторых женщин.

Башмачница. У которых оно есть!

Алькальд. Чш! А вы чем занимаетесь?

Башмачник (осушает стакан и причмокивает языком, глядя на Башмачницу). А моя работа не очень видная, зато завидная. Я показываю оборотную сторону жизни. На моих картинках нарисованы приключения кроткого башмачника, приключения Фьерабраса из Александрии, жизнь дона Дьего Коррьентеса и похождения отважного Франсиско Эстевана; самое же главное, я обладаю искусством надевать намордники на болтливых и сварливых жен.

Башмачница. Ах, это умел и мой бедный муженек!

Башмачник. Прости ему, господь!

Башмачница. Послушайте…

Соседки смеются.

Малыш. Молчи!

Алькальд (властно). Тише! Эти наставления всей не мешает послушать. (Башмачнику.) Пожалуйста.

Башмачник развертывает картину, на которой изображена история слепца.[3] Картина разделена на небольшие квадраты и разрисована яркими красками, фон желтый. Соседки подвигаются поближе к Башмачнику.

Башмачница садится и берет Малыша к себе на колени.

Башмачник. Внимание!

Малыш. Ой, как красиво! (Обнимает Башмачницу.)

Шепот.

Башмачница. Слушай внимательно, а то, может, я не все пойму.

Малыш. Трудней закона божьего ничего не может быть.

Башмачник. Почтенная публика! Послушайте правдивую и назидательную повесть об одной краснощекой женщине и об ее терпеливом муже, и да послужит она предостережением и примером всему честному народу. (Загробным голосом.) Внимайте и поучайтесь!

Соседки вытягивают шеи, иные хватают друг друга за руки.

Малыш. Правда у Петрушки голос, как у твоего мужа?

Башмачница. У моего мужа голос был нежнее.

Башмачник. Можно начинать?

Башмачница. У меня мурашки по телу бегают.

Малыш. И у меня!

Башмачник (водя палочкой по картинке).

Близ Кордовы был чей-то дом,

и там средь олеандров белых,

среди кустов и цепких лоз

жил шорник с шорницей своею.

Все настораживаются.

Она была сварливой бабой,

а он прославился терпеньем,

ей было лет… пожалуй, двадцать,

ему… ему за пятьдесят.

О боже! Как они ругались!

Взгляните, баба смотрит зверем.

Вот так и кажется: сейчас

она его живьем проглотит.

На картине нарисована женщина с детски капризным выражением лица.

Башмачница. Вот скверная баба.

Башмачник.

Ах, что за кудри у нее!

Императрице впору!.. Тело —

прозрачней свежих вод Лусены.[4]

Весной, когда раскинет юбки

она по ветру, сладким цветом,

лимоном пахнет от нее

и вешней травкой в час вечерний.

Нет шорницы краше:

весь мир обойдешь —

слаще ты не найдешь

шорницы нашей!

Соседки смеются.

Глядите – у ее окна

разряженные вертопрахи

гарцуют на своих конях,

гордящихся нарядной сбруей.

Смотрите – вот один из них…

Как резво конь под ним играет,

как весело в крыльцо он бьет

своим подкованным копытом!..

Весь день галантный кавалер

ведет с хозяйкою беседу,

меж тем как бедный старый

муж над кожей трудится усердно.

(Скрестив руки на груди, трагическим голосом.)

Ты честен, муж, но стар и сед,

а шорница – весны свежее.

И вот бездельник молодой

твою любовь и честь похитил.

Башмачница, которая все время тяжело вздыхала, вдруг разражается слезами.

Башмачник (повернувшись к ней). Что с вами?

Алькальд. Дочь моя! (Стучит жезлом.)

Соседка в красном. Кому надо молчать, тот всегда плачет!

Соседка в темно-фиолетовом. Продолжайте!

Соседки шушукаются.

Башмачница. Мне жалко, и я не могу удержаться, видите? Не могу. (Старается удержать слезы и смешно всхлипывает.)

Алькальд. Тише!

Малыш. Вот видишь!

Башмачник. Прошу не прерывать меня. Сразу видно, что вы не знаете, как трудно читать стили наизусть.

Малыш (вздыхает). Это правда!

Башмачник (угрюмо).

Вот как-то в жаркий летний полдень,

в тот час, когда бессильно никнут

душистой жимолости ветки,

когда в горах, обнявшись нежно,

танцуют ветерок и тмин,

в сад вышла шорница – полить

левкои. Вдруг пред нею вырос

ее дружок, и молвил он:

– Голубка, хочешь, завтра вместе

отужинаем мы с тобою

и за твоим столом? – А муж?

– Он не узнает. – Милый, что ты

задумал? – Я? Убить его.

– Он ловок и силен. Револьвер

я есть у тебя? – Я лучше бритвой.

– Она остра и режет крепко?

– Да, крепче холода могилы.

Башмачница закрывает глаза и прижимает к себе Малыша. Соседки крайне возбуждены.

Гляди: на ней зазубрин нет.

– А ты не лжешь? – Я десять метких

ему ударов нанесу:

четыре в спину, два под сердце

и по два в каждое бедро.

Поверь, рука моя не дрогнет,

отвагой пылкой я горю…

– И ты убьешь его немедля?