Чудеса в решете - [118]

– Ты не говорил, что можешь чувствовать потусторонние сущности, – укоризненно прошептал Антон.

– А я не знаю, какие это сущности. Я душу старика вижу внизу, под полом пещеры, – так же шепотом ответил Сильтак.

Оба с вопросом посмотрели на Франси.

Франси беспомощно пожала плечами.

– Я не понимаю, что происходит, милорд. – произнесла она, не отрывая взгляда от старого колдуна.

– Ты уверен, что он кого-то вызвал? – переспросил Антон. – Старик выглядит мертвым.

– Я вижу в нем живую искру, – прошептал Сильтак. – Близко подходить опасно.

Антона от этих слов обдало морозом. Он подумал, что хорошо было бы заглянуть в ту комнату, где он прятался от колдовства Матери ночи, и тут же очутился в той же комнате, в которую попадал ранее. Успокоившись, выглянул за дверь. А там, не приближаясь, летали две кляксы. Они меняли форму, оставаясь непроницаемо черными, и протягивали к нему свои жгутики. От этих клякс веяло опасностью. Но он откуда-то знал, что надо делать. Антон размахнулся и запустил в них свой молот. Молот ударился о невидимую преграду. Та со звоном разбитого стекла лопнула. Как и ожидалось, вспыхнул свет. Он озарил пространство и высветил дыру в полу. Оттуда полезла прозрачная фигура Моруса. Он силился вылезти, но ему что-то мешало. И тут кляксы налетели на него, ухватили за руки и потянули вниз. Антон лишь успел разглядеть, как исказилось в неописуемом страхе лицо старика, но оно тут же пропало в дыре. Затем дыра быстро исчезла, и исчез Морус вместе с кляксами.

Антон открыл глаза.

Молота в руках не было. Он валялся на полу пещеры рядом с лежащим телом колдуна.

– Вы его убили молотом, милорд, – удивилась Франси. – Я прямо испугалась вначале. Вы как-то странно мелькнули и вроде исчезли… а потом из пустоты вылетел ваш молот и ударил Моруса в плечо. Тот заорал, замахал руками и… замолк. Я вижу, что он мертв.

К колдуну подошел Сильтак и перевернул тело ногой.

– Мертв, – согласно кивнул он. – Его душу утащили в преисподнюю. Некромант сам себя перехитрил. Хотел заманить нас и там оставить. Еще свечи везде зажег… Что с телом делать будем? Может, на нем посмертное проклятие?

– Свет все проклятия разрушил, – отозвалась Франси. Теперь чаща не будет запретной для людей.

Антон прошел вперед и сел на место умершего хозяина пещеры. Повертел головой, рассматривая обстановку.

– Хорошее место для охотников – произнес он. Можно безопасно переночевать и трофеи спрятать. Тут надо прибраться. Дай, Франси, команду селянам, пусть наведут порядок. Пещерой разрешаю пользоваться всем, но чтобы ничего не ломали, не срали по углам и не мусорили…

– Милорд? – от мыслей о некроманте Антона отвлек возглас Ермидана. – Сегодня еще будем охотится на медведей?

Антон поглядел на тушу мишки и, вздохнув, ответил:

– Нет. Я вообще не понимаю, зачем нужно убивать медведей. Мясо медведей мы не едим. Шкуры отдаем горцам… Жалко мишек. В чем они виноваты?..

– Это потому, милорд, что вы бьете их в лоб своим ужасным молотком, – вклинился резкий возмущенный голос Флапия. – А так это было бы украшением вашей спальни. Любому уважающему себя сквайру нужно иметь охотничьи трофеи.

– Да зачем они нужны?!

– Как это зачем? Как зачем?! – возмущение в голосе Флапия переливалось через край и готово было затопить вселенную вместе с Антоном. – Затем, чтобы хвастаться! Ваш батюшка, хорошего ему посмертия, не любил охотиться. Вы не любите. Это… это попрание всех правил рыцарского кодекса. А если все будут попирать его, то что будет?..

– И что будет? – усмехнулся Антон.

– Будет нарушен вселенский порядок, вот что будет.

– Это какой еще порядок?

– А такой. Каждый должен заниматься своим делом. Крестьянин работать, купец торговать, охотник охотиться. А сэр должен или воевать, или добывать трофеи на охоте, чтобы похвалиться. А то за что его уважать будут? Не за что! Вот.

– Это что же получается? По твоим словам, Флапий, сэрам больше нечем похвалиться, как рассказывать, сколько он медведей убил и сколько врагов зарубил?

– А что еще ему делать? За него работают, его кормят, поят, одевают… Для рыцаря главное – совершать подвиги. А где их можно совершить? На войне и на охоте. Чтоб все, значит, видели удаль и воинское умение. Чтоб, значит, понимали – не зря этот сэр на свет родился. Он настоящий Благородный человек. Слово «благородный» старый слуга выделил голосом.

– Это, по – твоему, и есть благородство? – скривился Антон.

– Да! – твердо ответил непреклонный Флапий.

– Да уж, – только это и смог произнести Антон.

В глубине души он понимал, что Флапий по-своему прав. Такой здесь мир, со своими правилами. Благородный человек не должен опускаться до занятия трудом. Он должен быть выше этого, но что ему тогда остается делать? Жрать, пить, девок крестьянских портить, а славу добывать на войне или охоте. Ну и хвалиться трофеями. По ним судят о благородстве сэра.

«Придется соответствовать», – смиряясь, мысленно согласился он со словами слуги. Но просто так убивать медведей не хотел, поэтому в запальчивости выпалил:

– Значит, так! Я двух мишек завалил? Завалил. Никто не может меня упрекнуть, что я не был на охоте. Ермидан! – обратился он к разведчику, – тебе задание, добудь двух медведей. Чтобы у меня были трофеи с целыми головами.