– Самойлов! Если твои сегодня не сдадут зачет по стрельбе, я напишу докладную. – В обшарпанных, много повидавших на своем веку высоких старых дверях появилась голова руководителя стрельб майора Платошкина.
Старший участковый широко растянул рот в неестественно приветливой улыбке.
– Семеныч, дык мои уже собираются. Вот жду участковых с Касинки, и идем дружно на инструктаж.
– Жду еще полчаса, а потом еду на стрельбище, вы всех задерживаете.
– А сколько это «всех»?
– Всех – это всех…
– Так вроде все уже отстрелялись.
– Не все… Ваши дармоеды еще не стреляли и… кадры.
– Ка-адры, – с наигранным уважением протянул Самойлов. – Ну, дамам из кадров мы можем уступить стрелять первыми, Семеныч. Выше кадров только Солнце.
– Миша, хватит паясничать. Мне отчет о проведении стрельб за квартал сдавать нужно.
– Так сейчас все будут, подожди малость. С Касинки добираться, сам знаешь, не ближний свет.
– Пусть заранее выезжают! – голова Семеныча исчезла. Дверь с гнусавым скрипом захлопнулась.
Самойлов вздохнул и набрал вызов. В смартфоне раздались гудки, затем веселый голос ответил:
– Слушаю, Михаил Васильевич.
– Светлов, вы где?
– Подъезжаем уже. Нас стажер на своей тачке подвез. Меня и Панченко. Очень аккуратно едет…
– Понятно. Его тоже берите с собой. Там Семеныч уже рвет и мечет.
– Михаил Васильевич, еще минут десять, и будем.
– Хорошо. Сразу в актовый зал на инструктаж.
Самойлов отбросил смартфон и раздраженно выругался.
– Твою мать…
Одни наезды со всех сторон, а он хоть разорвись. Участковых не хватает, стол делами завален… Вот еще заявление. Пропадают кошки и собаки.
«И что? Их теперь искать?..»
– Бред! – раздраженно и тихо проговорил он, осуждающе качая головой. «И это дело взял на контроль начальник полиции! Куда катится мир?.. – боясь это произнести вслух, подумал Михаил Васильевич. – А я-то думал, что раньше было плохо… Охо-хо! Дожить бы до пенсии…»
Дверь вновь противно заскрипела, как старый участковый, которого беспокоят по пустякам, и без стука ввалился немолодой полный капитан Панченко и следом зашел, стараясь не привлекать к себе внимание, молоденький, высокий, крепкий парнишка. Он даже ссутулился, стараясь спрятаться за Панченко.
– Василич, наши все прибыли, – с одышкой быстро протараторил участковый. – Это новый стажер из школы милиции. Вот представить привел, – переведя дух, произнес он.
Глаза старшего участкового блеснули. На его худом лице появилась хищная улыбка.
– Кто такой? Откуда прибыл?
– Антон Загнибеда. Из Новосибирского филиала Барнаульского юридического института.
– Служил?
– Так точно!
– Где?
– В Гюмри. Мотострелок. Пулеметчик.
– Что за фамилия такая… э-э странная.
– Из казаков мы. Запорожских.
– Украинец?
– Чистый русский. С Кубани.
– Чистый русский, – усмехнулся Самойлов, – с такой-то фамилией… Ладно, сейчас на инструктаж. Потом получать оружие и вместе с Николаем… Хм… Капитаном Панченко на стрельбище.
– Так за мной табельное оружие еще не закрепили.
– Ты зачеты сдал?
– Сдал.
– У психолога был?
– Был.
– Коля, ты в приказ его подавал?
– Подавал, Василич, ты в отпуске был. Он рапорт писал. Евкубов завизировал.
– Хорошо, значит, пусть получает табельное, и на стрельбище… Идите уже, – махнул рукой Самойлов. – Вас Семеныч с дамами заждался… И это, Коля, постой. По дороге заскочишь в дачный поселок. По адресу проверишь там. Заявление вот возьми. Он протянул лист участковому.
– А что там?
– А там, Коля, – ехидно произнес Самолов, – собаки и кошки пропадают. И есть жалоба на одного сумасшедшего.
– Ты серьезно?
– Серьезней некуда. Там резолюция начальника полиции. Ты почитай по дороге. Ваш район.
– Ну прям чудеса в решете! – обескураженный участковый забрал заявление и вышел. Стажер поспешил следом.
Полный участковый с темным, промокшим воротником форменной рубашки вытер платком пот со лба, надел фуражку и беспомощно огляделся. Взгляд его пал на стоящего стажера.
– Так, Александр…
– Я Антон…
– Для дела не важно, Антон. Вот тебе первое самостоятельно задание. Перед стрельбами заедем к этому сумасшедшему и возьмем объяснение. Потом завтра уже ты сам походишь по соседям, поспрашиваешь и напишешь обстоятельный отчет. Что тут и как. Понял?..
Антон был крепким, высоким парнем. Но по складу характера застенчивый и нерешительный, в отца. Понимая, что в жизни с таким характером прожить трудно, пошел на рукопашный бой. Думал приобрести там уверенность. После армии поступил в полицию и отслужил два года в роте ППС. Был он неглупым и, хотя это ему не нравилось, все же понимал, где надо «лизнуть», где промолчать. Собрав деньги, сумел поступить в Новосибирскую бывшую школу милиции. Специально уехал в Сибирь. Там нравы попроще и цены пониже.
– А куда мне еще идти? – спрашивал он у отца. К бизнесу я не предрасположен. Инженеры никому не нужны… Рабочим на стройку идти или таксистом работать? Нет уж, я пойду учиться. Полиция – это все же власть, папа.
– Власть-то она власть, сынок, только она человека портит, эта власть…
Антон это прекрасно понял еще с армии. Контрабас[1], дагестанец, командир отделения невысокий, худой, хорошо говоривший по-русски, поучал молодых солдат:
