Чудес никто не отменял - [20]

Рудольф с интересом смотрел, как коты решают его судьбу.

— Вечером я не могу, — покачал головой Одик, — нужно быть дома.

— На часок можно припоздать, — заявил Уран.

— У меня семья, весь уют лежит на мне. Кто маленькую нежить будет? Это большая ответственность.

— Чепуха! Люди не стоят таких жертв.

— Тебе не понять меня, бродяга, — вскипел Одик и для подтверждения своей позиции ударил в грудь лапой, — это моя работа, мой хлеб. Я по помойкам не шарюсь, как ты. Под дождем не мокну. У меня своя крыша над головой, между прочим.

— Крыша, и стены, и пол, все это уютная коробка для трусов и лентяев, — принял бой Уран, — а я не ограничен в перемещении ни во времени, ни в пространстве. Я не бродяга, а путешественник. Сегодня я с вами спорю, а завтра пью чай в Париже.

— Это столица Франции, — пояснил Одик Рудольфу и тут же замахал лапами, — не заморачивайтесь, это просто очень далекий город.

— Я не продаюсь за кусок хлеба, — продолжал Уран, — я смотрю на этот мир не через стекло. У меня даже глобус есть.

— Украденный из школы, — напомнил Одик.

Пропустив замечание мимо ушей, Уран встал на задние лапы, передние поднял вверх, охватывая всю Вселенную, и закричал:

— Весь этот мир — мой!

— А ты купил его? Этот мир? — донеслось с соседней крыши.

— Закрой хлеборезку! — прокричали с другой, — Понаехали тут, лимита!

— Вот только квартиранты шумные, — приуныл Уран, предугадывая действие Одика.

И Одик не разочаровал.

— Оказывается, ты тут не один такой жилец, — злорадно заметил он, — вон вас сколько собралось. А вот я…

— А вам не кажется, что каждый из вас занимает свое место и ничье больше? — грозно осадил спорщиков Бормыш, — Место, принадлежащее по праву только ему.

Коты виновато опустили глаза.

— У меня тоже есть семья, — продолжал Бормыш, — но это не значит, что надо списывать друзей со счета.

Тут он внимательно посмотрел на Одика, потом перевел взгляд на Урана.

— И это также не значит, что я должен вмешиваться в чужую жизнь и диктовать свои порядки.

Затем он посмотрел на Рудольфа, указал на него лапой и открыл было рот, но тут же понял, что претензий к нему не имеет.

— Мы здесь собираемся, чтобы находить ответы на вопросы. Со-об-ща. Сколько уже тайн раскрыто! Неужели мы вместе не сможем решить эту проблему? В таком случае, грош нам цена и я готов сделать самоотвод.

Коты некоторое время смотрели друг на друга, пытаясь найти общий знаменатель.

— Рудольф мог бы попросить хозяев обо мне, — нерешительно предложил Одик, — я, конечно, главный в семье, только никто меня не слушает. Даже имя поменять не хотят.

— Вот-вот, — поддержал Уран, — и про имя можешь спросить. Намекни, что Одуванчик, это унижение котовского достоинства. Но и Председатель, это полная чушь.

— Хорошее имя, — насупился Одик.

Да у вас у всех оригинальные имена, подумал Рудольф. И не удивить ли Одика, сказав, что он знает, и что такое и Франция, и Норвегия, и еще много чего.

— Я конечно могу, — согласился он вслух, — но у меня тоже семья есть.

— Ой да ладно, семья у него, можно подумать, — наперебой заладили коты, — нам бы твои проблемы, семьянин!

— Хорошо, хорошо, — сдался Рудольф, — я что-нибудь придумаю.

— Я не сомневался в тебе, чел, — улыбнулся Уран.

— Будем вместе встречать закаты, — предложил Бормыш и в его глазах заплясали хитрые огоньки, — ты утром лишишься одного греха, а вечером обретешь, для баланса. Так будет справедливо, хотя и бессмысленно.

— Почему? — поинтересовался Рудольф.

Бормыш набрал в легкие побольше воздуха:

— Да потому что, грехи отпускаются на исповеди! Не иначе! — радостно выпалил он, будто держал в себе эту фразу до последнего, — С точки зрения вашего христианства. Вы же все сейчас с крестиками ходите.

Рудольф изумленно посмотрел на кота.

— Так значит, ты изначально не верил во все это?

— Мы все не верили в это, — сказал за всю компанию Одик, — привычка встречать солнце сама по себе хорошая, для творчества или поднятия настроения. Но как процесс очищения души не выдерживает никакой критики. Глупость несусветная, я бы так сказал.

— Извини, дружище, — сочувственно кивнул Уран, — это факт.

— Так вы просто издевались надо мной? — с обидой в голосе спросил Рудольф.

— Сейчас это называется «троллинг», — объяснил Одик.

— Но дискуссия-то получилась хорошей? — миролюбиво улыбнулся Бормыш.

— Что есть, то есть, — озадаченно согласился Рудольф.

Коты всегда его удивляли, всю жизнь. Они главные в семье, но у них есть хозяева. Они объясняют людям, что такое Токио и Рязань, не задаваясь вопросом, кто их воздвиг. У них и единственный (во всем мире!) грамотный кот является изгоем, потому что остальные не умеют читать и писать. А их имена! Сан Саныч, Расстегайчик, Пушок МС. Но сейчас…

Рудольф смотрел на этих сумасбродных, зацикленных на себе животных уже другими глазами.

— Ну, и что теперь? — спросил Одик Рудольфа.

— Что именно?

— Являетесь ли вы, как и прежде, почетным членом нашего клуба? Просто я знаю людей, не способных держать свое слово…

— Являюсь, — решительно ответил Рудольф.

— Значит, вы не обиделись на нас за этот маленький розыгрыш.

— Нет-нет, все нормально. И даже поучительно.

— А будете ли вы также приходить по утрам и встречать солнце? После всего сказанного?