Чтобы не причинить боль - [8]

— Нет.

— С Рэксом все в порядке? О Боже, это скейтборд. Произошел несчастный случай, да? Ему очень плохо?

Она отбросила полотенце и кинулась к вешалке в холле.

— Где он, в какую ветлечебницу вы его отвезли?

— Несчастного случая не было. — Ричард догнал ее у двери, схватил за локоть, когда она уже надевала куртку. — С Рэксом все в порядке.

Ее руки опустились, глаза наполнились слезами облегчения.

— Он не ранен?

— Нет.

Она закрыла глаза руками.

— Слава Богу. — Она судорожно вздохнула, но через мгновение уже пришла в себя, расправила плечи и бросила на него любопытный взгляд. — Тогда почему вы здесь?

— Вообще-то это имеет отношение к Рэксу. Мы можем где-нибудь поговорить?

За закрытыми дверями крошечного загроможденного офиса Си Джей присела на край шатающегося стола и нахмурилась.

— Давайте говорить напрямик: вы предлагаете мне вместе с вами заботиться о Рэксе?

— Не совсем. — Ричард вздрогнул, когда стул качнулся под ним, потом наклонился вперед и положил руки на колени, как будто приготовившись вскочить, если неустойчивое сиденье внезапно развалится. — Точнее, я предлагаю посещения по расписанию, определенные часы, когда вы и Рэкс могли бы проводить время вместе.

— И вы делаете это по доброте сердечной?

Ричарда задело ее замечание.

— Вопреки сложившемуся у вас мнению я не лишен чувств. Очевидно, что вы любите собаку, а она любит вас. — Его взгляд метнулся в сторону, влажные ладони скользнули по брюкам — что, конечно, не ускользнуло от ее внимания. — Смена хозяина — это стресс для любого домашнего животного. Я подумал, что ваши регулярные посещения могли бы помочь Рэксу.

Си Джей кивнула.

— Рэкс перестал есть, не так ли?

Ричард вздохнул.

— Как давно?

— Уже четыре дня.

Она ахнула:

— Четыре дня? Почему вы не сообщили мне?

— Я сообщаю вам сейчас. — Его глаза сузились. — С ним было такое раньше?

Она рассеянно кивнула, закусив губу.

— Он так выражает свое недовольство.

— Вы могли бы предупредить меня.

Вздрогнув от неожиданного упрека, Си Джей мягко пожала плечами.

— Мне не пришло это в голову. Ведь он уже провел с вами несколько недель, и никаких проблем, как я понимаю, у вас с ним не было. Когда я могу его увидеть?

— В любой момент, когда вам это удобно.

— Мое последнее занятие заканчивается в шесть. Я могла бы подъехать к вам к половине седьмого.

Он кивнул, и Си Джей затронула более щекотливую тему:

— Что Лиза думает об этом?

Ричард нервно дернул плечом и отвел взгляд.

— Лиза любит Рэкса. Она сделает так, как для него лучше.

Он подошел к двери, но Си Джей удержала его за руку.

— Спасибо, — прошептала она.

Его глаза потемнели. На протяжении минуты, показавшейся вечностью, он молчал и смотрел на нее так пристально, что у нее перехватило дыхание. Наконец он отвел взгляд, кивнул и вышел.

Рэкс вылетел из дома с оглушительным лаем, прыгнул на руки Си Джей и покрыл ее лицо такими знакомыми ей мокрыми собачьими поцелуями. Си Джей радостно смеялась, крепко обнимая своего лохматого друга.

Ричард Мэттьюс наблюдал за сценой из-за приоткрытой двери со смешанным чувством, в то время как его убитая горем дочь со слезами смотрела на эту картину из окна.

Си Джей еще раз обняла Рэкса и прошептала:

— Иди возьми свою куклу.

Собака спрыгнула с ее рук, шмыгнула между ног Ричарда и исчезла в доме. Си Джей заговорила с Ричардом, не отрывая при этом глаз от ребенка в окне.

— Я подумала, что нам с ним неплохо будет прогуляться в парке, если вы не против.

— Прекрасная идея, — пробормотал Ричард, но Си Джей не слушала его. Ее взгляд был прикован к бледному лицу Лизы, маленькому дрожащему рту, глазам, наполненным тоской о детстве, которого она лишена.

Точно так же однажды была лишена детства еще одна маленькая девочка. В памяти возникли образы прошлого, воспоминания о другой одинокой девочке, которая наблюдала из окна своей комнаты, как ее отец и братья играли в мяч во дворе. Она помнила боль, тоску, негодование, перерастающее в ярость. Она помнила гнев, неконтролируемую злость, направленную на тех, кого она любила больше всех на свете.

Самым сильным воспоминанием детства Си Джей было одиночество.

Как и маленькая Лиза, она испытывала изоляцию, лечение и чрезмерную родительскую опеку. Тюрьма, наполненная любовью, все же оставалась тюрьмой. Теперь Си Джей тратила свою взрослую жизнь на то, чтобы преодолеть — а может быть, компенсировать — все те годы одиночества и упущенных возможностей.

В этом грустном ребенке за окном Си Джей словно видела себя. Она знала, что это такое — читать ужас в глазах родителей, ловить на себе косые взгляды других детей. Быть не такой, как все.

— Это произвол. — Не скрывая ярости, Томпсон Маккейд вытряхнул пепел из своей трубки в хрустальную пепельницу. — Ты разочаровываешь меня, Ричард.

— Я сделал то, что было необходимо.

— Необходимо? — Этот человек внушительных размеров прошел через комнату и уселся в экстравагантное кресло, которое он считал своим собственным, с силой прикусил кончик незажженной трубки. Он помедлил минуту, потом вытащил трубку изо рта и покачал ее в руке. — С каких это пор желания незнакомого человека ставятся выше потребностей твоего собственного ребенка? Сара шокирована твоим чудовищным равнодушием к чувствам Лизы, Ричард, и, честно говоря, я тоже. Мелинда была бы в ужасе…