Что я натворила? - [78]
День был восхитительно жарким. Отправившись в город, Кэтрин столкнулась с несколькими сотрудниками академии и родителями студентов. Пару раз перекинулась словом о погоде. Кто-то из родителей похвастался детищем своего чада — коллекцией жуков, собранных в картонную коробку, наполненную листьями. В воздухе ощущалось лето. Вернувшись домой и переодевшись в сандалии, Кэтрин добавила к образу пару капель духов и приступила к оставшимся обязанностям по дому.
Взглянув на часы, висевшие в кухне, женщина с удовлетворением обнаружила, что опережает график. Теперь она могла потихоньку начать готовить ужин, а потом тайком урвать пару минут на чтение.
— Кэтрин? — крикнул Марк.
Женщина поставила на стол миску со сладким горошком, который как раз чистила маленьким острым ножиком. Женщина вытерла руки о передник и сунула нож в его карман. Доминик и Лидия вечно подтрунивали над матерью и ее нелепыми домашними нарядами, но Кэтрин было все равно: в этом переднике ей было удобно, и он напоминал тот невзрачный, вечно заляпанный пятнами от муки передник, который носила ее мать.
Она вышла в сад, на голос своего мужа.
— Да, Марк?
Он мог спросить что угодно — от «Где мой чай?» до имени какого-нибудь из учеников, которое никак не мог вспомнить.
— Садовые перчатки? Не знаешь, где они, милая? Не могу найти! — протянул Марк.
— Да, сейчас принесу, — ответила Кэтрин.
Она вернулась в кухню, зашла в кладовую и достала ящик, в который обычно складывала всякие мелочи. Перчатки лежали прямо сверху. Помедлив пару мгновений, Кэтрин услышала, как Марк громко засмеялся.
— А вот и она! Как всегда, держит меня в ежовых рукавицах, женушка моя милая, — сказал он, когда Кэтрин вышла во двор.
— Это я вижу. Здравствуй, Кэтрин!
Рядом с розовой клумбой стоял отец Софи, Роланд. Кэтрин помахала ему рукой, про себя отметив, до чего стильно он выглядит: сегодня на Роланде были идеально скроенный пиджак темно-синего цвета, белые «бермуды» и парусиновые туфли. Этот мужчина всегда одевался до невозможности стильно. Его любовь подбирать аксессуары была какой-то немужской. Немудрено, что за глаза Доминик называл Гиринга «старым педиком». Тут Кэтрин с ним была не очень согласна — старым Роланд однозначно не был.
— Привет, Роланд. У Софи сегодня матч? — спросила она из вежливости.
— Да, теннис. Решил прийти и поддержать ее морально! — улыбнулся Гиринг.
— Самое время — какой потрясающий день! — Кэтрин провела рукой в воздухе, показывая в сторону небосвода.
Марк не мог остаться в стороне:
— Да уж, а я и не заметил даже. Некоторым из нас суждено проводить даже выходные за работой в саду и общением с женой. Поверь мне, я куда охотнее сейчас пропустил бы стаканчик и почитал бы газету. Интересно, как там наша сборная по крикету.
Он рассмеялся. Роланд тоже засмеялся. Кэтрин всегда удивляло, как точно ее муж угадывал, что наврать в данный момент, чтобы выставить себя в наиболее выигрышном свете — ему было совершенно начхать на сборную по крикету, это его не интересовало никогда.
— Видели, знаем, — Роланд согласился. — Полегче с ним, Кэтрин, а то совсем измотали бедного!
Женщина улыбнулась и кивнула. Но в душе ей ужасно, кошмарно хотелось заорать во весь голос.
Покончив с ужином, Кэтрин решила сходить на поле, чтобы посмотреть, как играет Доминик. Она собрала в корзинку несколько кусочков домашнего пирога с лимоном и пару бутылок охлажденного фруктового сока. Надо покормить ребят, они, наверное, жутко проголодались.
Правила игры Кэтрин не понимала до сих пор, но надо сказать, что звук катающегося по траве мяча и аплодисментов со стороны трибун ее завораживал. Это было так по-британски. Женщина сразу вспомнила прогулки в парке из своего детства.
На поле там и тут виднелись компании школьников и родителей — кто-то читал газету, кто-то дремал в шезлонгах, и только двое обычно наблюдали за ходом игры.
В дальней стороне поля Кэтрин заметила группу подростков. Судя по их количеству, скорее всего, Доминик был именно среди этой компании. Кэтрин понадобилось какое-то время, чтобы добраться до края поля. Она бодро перешагивала через лежавшие на траве художественные книги, учебники, ползающих младенцев. Протискивалась между пледами отдыхающих и складными стульями, натыкалась на чьи-то ботинки и спотыкалась о выброшенные наколенники. Приблизившись к группе подростков, Кэтрин поняла, что рассчитала все правильно.
Доминик и несколько его приятелей нежились на травке. Кэтрин сделала вид, что не заметила, как один из них спешно прикрыл своим телом пустую бутылку из-под шампанского. Юноши и девушки были одеты по погоде — точнее, раздеты. Среди юных особ выделялась красотка Эмили Грант, свою рубашку она закатала так, что были видны мышцы пресса на ее идеальном животе. Длинные волосы Эмили спадали на лицо, а прекрасные глаза, ярко подведенные черными стрелками, смотрели на Доминика, который лежал от нее всего в паре дюймов, опершись головой на ее запястье. Эмили водила по спине Доминика своими ярко накрашенными ногтями.
Кэтрин вдруг страшно пожалела, что сюда пришла; она поняла, что вторглась в личное пространство сына, лучше бы ей было сейчас остаться дома. Здесь не место для родителей или учителей. Даже не произнеся ни одного слова, Кэтрин уже могла понять, что присутствующие видеть ее не очень-то рады. Если бы только можно было стать невидимкой и уйти обратно в тень…
Всегда ли рождение ребенка – счастье? Об этом не принято говорить, но бывает так, что появление детей разрушает семью. Это случилось с Джессикой и Мэттью. Их брак дал трещину, когда Джессика узнала, что беременна. Она не была готова к этому, и, хотя Мэттью был счастлив, ее не покидало болезненное чувство неправильности происходящего. Материнство не принесло Джессике желанного успокоения. Она все больше погружалась в пучину депрессии, испытывая к дочери противоречивые чувства: любовь, жалость, неприятие, страх.
Завязка нового романа Аманды Проуз происходит в переменчивые, мятежные шестидесятые. Дот Симпсон, девушка из рабочих кварталов Лондона, знакомится с богатым иностранцем Солом, чей образ жизни и внешность слишком сильно отличаются от того, что принято в консервативных кварталах, где она выросла. Но запретный плод сладок, и молодые люди отчаянно тянутся друг к другу, несмотря на общественное порицание. Кто же не выдержит первым? Окружение или сами влюбленные? Это не очередная история о Ромео и Джульетте — скорее уж о многолетней войне, разделившей людей из-за нелепых предрассудков.
Мартин покидает Англию, чтобы заработать на безмятежную жизнь со своей обожаемой Поппи Дэй, но пропадает без вести. Крошка Поппи до последнего надеется на лучшее, но однажды до нее доходит жуткий слух – Мартина похитили, и его жизнь в любой миг может оборваться. Тогда она решается на безумный, отчаянный поступок. Облачившись в восточное одеяние, Поппи отправляется в далекий, загадочный Афганистан, выдав себя за известную журналистку. В одночасье повзрослевшая Поппи оказывается без какой-либо защиты в самом сердце недружелюбной страны, среди гор и кишлаков, в компании отчаянного журналиста Майлза Варрассо и одного из местных головорезов, Зелгаи Махмуда.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.