Что я натворила? - [49]
Кэтрин взбила шампунь, чувствуя, как он превращается в ворох пахнущей яблоком пены. Марк стоял около душевой кабины, наблюдая за каждым действием жены. Она закрыла глаза и массировала кожу головы, наслаждаясь ощущением. И вдруг вода перестала течь. Кэтрин вскрикнула удивленно — ее руки и лицо были все в пене.
Марк открыл дверь кабинки, и растрепанная Кэтрин оказалась перед ним, в пене и полной растерянности. Ее волосы были похожи на не пропекшееся как следует безе.
— Я говорил, две минуты, — произнес Марк.
Кэтрин знала, что протестовать бессмысленно, даже если бы нашла в себе мужество на то, чтобы это сделать. Сама виновата — нечего было мечтать про всякую чепуху из детства. Кэтрин промолчала — зачем начинать день с лишних баллов. Дрожа от холода, она вышла из кабинки. Марк обмотал вокруг нее большое полотенце, свободным концом которого стер пену с ее глаз и лица.
— Вот так, — проворковал он. — Так гораздо лучше.
Кэтрин прокралась в спальню и оделась, пока принимал душ ее муж. Хотя Марк частично стер с ее волос следы шампуня, они все еще были липкими. Как могла, женщина расчесалась. Глядя в зеркало на туалетном столике, Кэтрин отрепетировала свою дежурную улыбку. Интересно, ей кажется или подделывать улыбку с каждым днем становится трудней на самом деле?
Кэтрин сняла с матраса простыню, как делала каждое утро, стараясь не смотреть на жуткие красные пятна, портившие ее белизну. Женщина положила простыню в кучу белья рядом со своей окровавленной сорочкой. Она замочит белье в горячей воде и положит в стиральную машину еще до того, как проснутся ее дети. Они никогда не узнают.
К тому времени, как на кухню вошла Лидия, Кэтрин уже успела постирать белье, накрыть стол, пожарить бекон. Она стояла у раковины, готовая к новому дню.
Металлический стул проскрежетал по полу, и Кэтрин поняла, что это ее дочь пришла завтракать.
— Доброе утро, Лиди! Хорошо спала?
Лидия сидела за столом, сложив руки и сделав из них что-то вроде треугольной подставки под голову.
— Лидия, я спрашиваю, ты хорошо спала? — повторила Кэтрин. Она медленно подошла к дочери и ласково провела рукой по ее волосам.
— Что? — прокричала Лидия, выдернув из ушей два белых наушника.
— Прости, милая, я не знала, что ты слушаешь музыку, только хотела спросить, хорошо ли ты…
— Боже мой! Что за кошмар ты сотворила у себя на голове? Это выглядит ужасно! Действительно ужасно! — прервала ее Лидия. Кэтрин решила на это ничего не отвечать, потому что нормального объяснения у нее все равно не было.
— Будешь бекон на завтрак? — спросила она.
— Бекон? На завтрак?
Голос Лидии стал выше от недоумения. Почему ее мать перескочила с одной темы на другую? Неужели окончательно тронулась?
— Что вы так орете, а?
К неприятному разговору присоединился Доминик.
— Если уж на то пошло, то я не кричала, — поправила его Кэтрин.
— Бог мой, мам, что за прическа? Ты как из психушки! Серьезно, как совершеннейшая крейзи! Я тебя прошу, сделай с этим что-нибудь. А если тебя кто-то увидит из моих друзей! — заорал Доминик.
— Будешь бекон на завтрак? — спросила Кэтрин.
— Бекон? — недоуменно повторил ее сын.
— Вот на этом месте ты и пришел, Дом.
Лидия закатила глаза.
— Я ей говорила, как она ужасно выглядит с такими волосами, что бы она там с ними ни сделала, а она такая: «Будешь бекон на завтрак?» Тут одно из двух — либо окончательно сбрендила, либо, как я говорила в последнее время, только никто же меня не слушает, у нее правда климакс…
— Пожалуйста, вы двое, прекратите говорить обо мне так, как будто меня тут нет; это правда очень грубо и некультурно. Какая разница, что у меня на голове? Это всего лишь волосы! Так вот. Вопрос поважнее: будет ли кто-нибудь на завтрак бекон? — прокричала Кэтрин.
По какой-то причине ее ответ показался детям настолько смешным, что они захохотали, хлопая по столу и периодически выкрикивая «Бекон». И смеясь еще громче.
— Доброе утро, семья Брукер! Боже мой, с чего это вдруг такое веселье за завтраком? Что я пропустил? — раздался голос Марка.
— Мама… — еле-еле выговорил Доминик, показав пальцем на Кэтрин и снова упав на стол в конвульсиях.
Марк потрепал сына по его длинным волосам и улыбнулся своим детям.
— А ну-ка, вы двое, прекратите — что смешного? — шутливо пожурил их он.
— Хах! Еще как смешно! — взвизгнула Лидия.
Марк покачал головой.
— Кэтрин, могу ли я получить свой бекон на завтрак?
После этой его фразы Лидия и Доминик окончательно забились в конвульсиях, и их смех был настолько заразительным, что Марку ничего не оставалось, кроме как присоединиться к ним. Все трое уселись за стол, смеясь и подталкивая друг друга, и снова смеясь, и иногда показывая на голову Кэтрин. Им было очень, очень смешно.
Кэтрин положила еще совсем мокрое после стирки постельное белье в плетеную корзину. Она побрела к бельевой веревке, держа в руках расшитый цветочками мешок с прищепками.
— Давай, Пегги, пора на работу.
Женщина провела пальцем по маленькой рожице на прищепке и прикрепила ее на положенное место.
Натянув простыни, закрепив их прищепками и глядя, как они развеваются на ветру, Кейт вспомнила еще кое о чем, что стало за годы ее брака гораздо меньше: она сама. Она стала менее заметной. Женщина была совершенно уверена, что в один прекрасный день просто исчезнет и этого не заметит совсем никто. Вешая рядом с простыней свою ночную сорочку, Кэтрин невольно вздрогнула.
Всегда ли рождение ребенка – счастье? Об этом не принято говорить, но бывает так, что появление детей разрушает семью. Это случилось с Джессикой и Мэттью. Их брак дал трещину, когда Джессика узнала, что беременна. Она не была готова к этому, и, хотя Мэттью был счастлив, ее не покидало болезненное чувство неправильности происходящего. Материнство не принесло Джессике желанного успокоения. Она все больше погружалась в пучину депрессии, испытывая к дочери противоречивые чувства: любовь, жалость, неприятие, страх.
Завязка нового романа Аманды Проуз происходит в переменчивые, мятежные шестидесятые. Дот Симпсон, девушка из рабочих кварталов Лондона, знакомится с богатым иностранцем Солом, чей образ жизни и внешность слишком сильно отличаются от того, что принято в консервативных кварталах, где она выросла. Но запретный плод сладок, и молодые люди отчаянно тянутся друг к другу, несмотря на общественное порицание. Кто же не выдержит первым? Окружение или сами влюбленные? Это не очередная история о Ромео и Джульетте — скорее уж о многолетней войне, разделившей людей из-за нелепых предрассудков.
Мартин покидает Англию, чтобы заработать на безмятежную жизнь со своей обожаемой Поппи Дэй, но пропадает без вести. Крошка Поппи до последнего надеется на лучшее, но однажды до нее доходит жуткий слух – Мартина похитили, и его жизнь в любой миг может оборваться. Тогда она решается на безумный, отчаянный поступок. Облачившись в восточное одеяние, Поппи отправляется в далекий, загадочный Афганистан, выдав себя за известную журналистку. В одночасье повзрослевшая Поппи оказывается без какой-либо защиты в самом сердце недружелюбной страны, среди гор и кишлаков, в компании отчаянного журналиста Майлза Варрассо и одного из местных головорезов, Зелгаи Махмуда.
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…