Что я натворила? - [23]
Теперь Наташа преподавала рисование в предместье Йорка, в школе для детей с отклонениями в развитии — занятия живописью помогали этим детям адаптироваться к окружающему миру. Кэтрин была рада за подругу: она считала, что там Наташе будет гораздо лучше, чем в атмосфере строгости, царившей в Маунтбрайерз. Жила Наташа в Алне, менее чем в миле от Франчески. Но Кэтрин так ни разу их и не познакомила. Отчасти потому, что не хотела ни с кем делить свою лучшую подругу, зная — вздумай Таш рассказать, как они с Фрэн проводили время без нее, ее сердце обливалось бы кровью. А еще потому, что в глубине души Кэтрин испытывала какой-то животный страх — вдруг, общаясь за чашечкой кофе или бокалом вина, Фрэн и Таш обменяются своими впечатлениями о жизни Кэтрин и поймут то, что им знать не надо бы.
Она никогда не забудет тот день, когда Наташа впервые явилась в академию Маунтбрайерз. В то утро все от мала до велика собрались в главном холле, чтобы послушать речь директора и все необходимые объявления. Кого-то из студентов наградили за успехи в изучении иностранного языка и музыки — кого-то из тех четверых, которых хвалили всегда; тех, о чьих талантах уже давно знали все. Однако Кэтрин считала этих детей скорее самыми несчастными, чем самыми перспективными, — кому какая разница, умеешь ли ты говорить на мандаринском диалекте, жонглируя при этом горящими стержнями, или умеешь ли ты собрать за рекордное время кубик Рубика, если при этом у тебя во всей академии ни одного настоящего друга? Марк вошел в раж, он говорил много и долго, наслаждаясь звуком собственного голоса и ощущением значимости, так долго и так пространно, что минут через пятнадцать все уже потеряли нить. Кэтрин не могла вспомнить ни предложения из его тогдашнего пламенного спича.
Когда речь наконец закончилась, раздались аплодисменты, а потом сотрудники академии устремились в главное здание, Кэтрин заметила, что к ней на всех парах спешит Наташа. Жена директора стояла одна, не решаясь сбежать, боясь показаться невежливой. В таком месте, как Маунтбрайерз, подобное имело значение — все здесь должны были поступать как следует и делать это в нужное время. Время решало все.
Кэтрин наблюдала, как Таш целенаправленно шагает к ней. Она поправила свой кардиган, мысленно подготовив ответы на любые вопросы, которые ее новая знакомая может задать: Не подскажете, как мне пройти в корпус искусств «С»? Во сколько перерыв? Где здесь ближайший туалет? Но все пошло совсем не по тому сценарию, который Кэтрин себе запланировала.
Она видела, какими взглядами провожали Наташу преподаватели и студенты Маунтбрайерз — но той, кажется, было либо все равно, какой переполох она вызвала, либо она просто этого не замечала. На Таш была длинная белая хлопковая юбка и довольно милые сандалии на плоской подошве, которые выглядели так, словно были сделаны из переработанных шин, которые потом покрасили в розовый цвет. Еще более интересное впечатление производила ядовито-зеленого цвета накидка из трикотажа — кардиган ли, свитер? Похоже было скорее просто на накидку, заколотую на плече брошью в виде пышного белого цветка. В коротких каштановых волосах Таш сверкали, по меньшей мере, три заколки с украшенными стразами бабочками. Такие обычно носят девятилетние девочки, но, судя по всему, Наташе это было совершенно все равно: пришла, увидела, надела. Она была поразительно красива, выделялась из толпы и казалась какой-то неземной. Скорее всего, правил Маунтбрайерз насчет формы одежды она либо не знала, либо не позаботилась о том, чтобы их соблюсти. Наташа была такой лучезарной, что на ее фоне блекло все вокруг, и вскоре Кэтрин поняла: это вообще сверхспособность Наташи. Она была как лучик света в темном царстве.
— Привет, я Наташа Мортенсен, новый учитель рисования.
Представилась она кратко и по делу.
— Ах да! Я знала, что вы приедете, ну, вернее, не конкретно вы, а то, что у нас новый преподаватель. Приятно познакомиться, Наташа. Меня зовут Кэтрин. Добро пожаловать в Маунтбрайерз!
Кэтрин и Таш пожали друг другу руки и сами смутились от того, насколько скупым выглядело подобное приветствие.
— Спасибо, Кэтрин. Я заметила тебя еще в холле и хочу сказать, что выбрала тебя в качестве своего друга, потому что ты очень похожа на ту, с кем мне хотелось бы подружиться. Ты точно не такая, как все эти пропахшие нафталином мадамы. А как тебе нравится этот Марк-мистер-Мудила-Брукер! Совершеннейший придурок! Он когда-нибудь вообще затыкается, интересно? Открыл рот — и давай чесать. Да все дети уже устали, пока он свою речь толкал, а я вообще два раза чуть не уснула. Мы с ним точно поладим. Вернее, точно НЕ поладим!
Кэтрин была так озадачена откровенностью Наташи, что сперва даже не смогла ничего сказать. Она стала лихорадочно вспоминать, что Марк говорил о новом учителе искусства накануне.
— Очень сомнительная кандидатура, — жаловался он. — Но за нее очень просил Макс Уайттингтон; считает ее лучшей претенденткой на данный момент. Кажется, этот дурак втюрился в нее, и, хотя мне совсем не нравится перспектива брать ее на работу, я не могу рисковать — а вдруг он откажется дать денег на приобретение новых книг в шестую библиотеку. Но если бы все зависело от меня, шла бы эта мадемуазель лесом; я ее видел — совершенно несимпатичная, оппозиционно настроенная лесбиянка.
Всегда ли рождение ребенка – счастье? Об этом не принято говорить, но бывает так, что появление детей разрушает семью. Это случилось с Джессикой и Мэттью. Их брак дал трещину, когда Джессика узнала, что беременна. Она не была готова к этому, и, хотя Мэттью был счастлив, ее не покидало болезненное чувство неправильности происходящего. Материнство не принесло Джессике желанного успокоения. Она все больше погружалась в пучину депрессии, испытывая к дочери противоречивые чувства: любовь, жалость, неприятие, страх.
Завязка нового романа Аманды Проуз происходит в переменчивые, мятежные шестидесятые. Дот Симпсон, девушка из рабочих кварталов Лондона, знакомится с богатым иностранцем Солом, чей образ жизни и внешность слишком сильно отличаются от того, что принято в консервативных кварталах, где она выросла. Но запретный плод сладок, и молодые люди отчаянно тянутся друг к другу, несмотря на общественное порицание. Кто же не выдержит первым? Окружение или сами влюбленные? Это не очередная история о Ромео и Джульетте — скорее уж о многолетней войне, разделившей людей из-за нелепых предрассудков.
Мартин покидает Англию, чтобы заработать на безмятежную жизнь со своей обожаемой Поппи Дэй, но пропадает без вести. Крошка Поппи до последнего надеется на лучшее, но однажды до нее доходит жуткий слух – Мартина похитили, и его жизнь в любой миг может оборваться. Тогда она решается на безумный, отчаянный поступок. Облачившись в восточное одеяние, Поппи отправляется в далекий, загадочный Афганистан, выдав себя за известную журналистку. В одночасье повзрослевшая Поппи оказывается без какой-либо защиты в самом сердце недружелюбной страны, среди гор и кишлаков, в компании отчаянного журналиста Майлза Варрассо и одного из местных головорезов, Зелгаи Махмуда.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.