Что я натворила? - [22]

— Доброе утро, Кэтрин! Прекрасный день!

Кэтрин кивнула, но промолчала, лишь ненадолго оторвав взгляд от посуды в раковине. Ей не хотелось вступать с гостьей в очередную бессмысленную беседу. На это у Кэтрин не было ни желания, ни сил; она давно поняла, что чем меньше скажет, тем быстрее Джудит покинет их дом.

— Директор попросил меня зайти, напомнить про сегодняшний педагогический совет, который состоится этим вечером у вас дома, так сказать, в домашней обстановке. Так что, пожалуйста, как обычно, — соусы, чипсы, выпивка и тому подобное. Да — и не забудьте, что для мистера Мидди все должно быть без глютена: мы же не хотим повторения той истории с распухшим языком и расстройством желудка? И так еле-еле заменили пол в общем зале. В любом случае, я подумала, что надо напомнить. Все в порядке?

— Да, отлично.

Это был максимум, на что Кэтрин оказалась способна на данный момент. Она не любила то, как Джудит обращалась с ней — словно Кэтрин была лишь бесплатным приложением к собственному мужу. Из-за этого она чувствовала себя скорее сотрудницей общепита, чем женой директора школы. Хотя с недавних пор это не очень ее возмущало; она даже была почти рада отвлечься, зная, что лучше чем-то заполнить время, чем остаться наедине с собственными мыслями.

— Сегодня утром директор был в удивительно хорошем настроении. Отпустил пару комплиментов по поводу цветов в кабинете. Не знаю, что вы ему такое приготовили на завтрак, но завтра приготовьте то же самое! Когда он в нормальном настроении, мне жить гораздо легче!

Интересно, что Кэтрин должна была ответить? «Ах, значит, так вам гораздо легче жить, Джудит… Да вы понятия не имеете о том, как от приступов раздражительности Марка страдаю я! Оставьте меня в покое, Джудит, дура вы набитая; оставьте меня в покое, потому что вы понятия не имеете о моей жизни».

Но она лишь просто улыбнулась и сказала:

— Сделаю, Джудит.

Кэтрин точно не знала, на что именно согласилась, но знала, что ее одобрения будет достаточно, чтобы успокоить Джудит, заставить ее почувствовать — ее поручение она поняла.

Если бы у нее было немного другое настроение, Кэтрин сейчас думала бы всякие гадости о том, насколько Джудит все ненавидят и как она носится с Марком, словно оголтелая фанатка. Но если бы даже она подумала так, то вскоре на смену этим мыслям пришли бы другие, например: Как ты можешь думать о ней так, если твоя собственная ситуация настолько ужасна? Или: Должно быть, я правда такая тупая, как обо мне думает Марк, иначе как я могла вляпаться во всю эту мерзость, господи? Как жук, попавшийся в венерину мухоловку, — чем больше извиваюсь, пытаясь выбраться, тем больше увязаю окончательно. Я в ловушке.

Кэтрин хотела, чтобы кто-нибудь вытащил ее из этого замкнутого круга. Она мечтала о том, как жила бы в другом времени, свободная и счастливая. Но сил и желания придумывать какие-то сложные схемы у нее все равно не было, поэтому Кэтрин силилась найти какое-то простое решение. Только вот, как бы она ни старалась, все было напрасно. В любом случае женщина осталась бы без крыши над головой и возможности видеть своих детей. И ладно бы дело было только в крыше над головой, но что, если бы Марк вздумал поднять руку на детей, а ее не было бы рядом, чтобы их защитить… Одна мысль об этом была для Кэтрин невыносима. Ее дочь и сын — продолжение ее самой, лучшее, что она в этом мире совершила. Она не могла и не собиралась представлять себе, каково это — не видеть их.

Бабушка Кэтрин, худощавая старая карга, одежда и поведение которой производили впечатление, будто та родилась в Викторианскую эпоху, происходила из семьи отнюдь не обеспеченной и всю свою нелегкую жизнь прожила в Ист-Энде в Лондоне. Но несмотря на это, бабуля казалась дамой из высшего общества. Кэтрин вспомнила, как рассказала бабушке, что собирается замуж за Марка Брукера. Ответ миссис Гавье рассмешил ее тогда, но теперь она находила в нем мало смешного.

— Дорогая моя, тщательно подумай, стоит ли тебе связывать жизнь с таким человеком. Нужно всегда выходить за того, кто живет в более престижном районе, но никогда — за человека из низшего сословия. Твой отец окончил университет, и это уже делает тебя выше этого Брукера по социальному статусу. Сам же он может похвастаться лишь наличием в своей симпатичной голове далекоидущих планов. Гораздо лучше, чтобы муж и жена вращались в одном обществе и оба имели представление о манерах и этикете.

Кэтрин до сих пор смеялась в душе над тем, что Марк совершенно не разбирался, какими столовыми приборами пользуются в каких случаях, что он все время вместо «ужин» говорил «полдник» и предпочитал старинным деревянным оконным рамам современные пластиковые стеклопакеты. Но из всех его зол это было меньшим.

Кэтрин, как она часто делала в подобных случаях, подумала о Наташе; и от одной мысли о подруге настроение женщины улучшилось. Таких замечательных людей, как Наташа, в жизни Кэтрин почти не было — вот уже на протяжении больше чем двух лет Наташа была ее лучшей подругой. Вот только недавно она устроилась работать в другую школу на другом конце страны, что стало для Кэтрин настоящим ударом, и теперь тучи над ее головой казались еще гуще и чернее. Она словно оказалась в мультфильме: над ней все время было маленькое черное облачко, из которого идет дождь, и если бы не зонтик, то Кэтрин уже давно вымокла бы насквозь.