Что тебя ожидает после смерти - [47]

(избранные), уже здесь в этой жизни избранные Богом, чтобы быть его детьми. Даже среди избранных, существует — как это символизировало архитектурное расположение Иерусалимского Храма — разница между внутренним Двором и внешним Двором. Именно почему, даже на "небе", Церковь будет исполнять роль приемной Матери по отношению к тем, кто не целиком включён в неё, но которые охотно готовы становиться её поддаными, подвластными ей союзниками: «Народы (языческие) будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу свою» (Откр 21:24). Таким образом, возможно, из эона в эон, те, кто на земле взяли на свои плечи Крест Христа, будут опережать как предвестники массу, которая за ними следует, по мере того, как они прогрессируют; и, мир за миром, бесконечно являющиеся в бытии, через распространение и расширение его, причём ничего не позволяет нам блокировать это посредственными размерами нашего неведения, они смогут, в каждой новой вселенной, открывать великолепия вечного Евангелия. Так как Сын, по примеру Отца, "делает", в настоящем (ergazetaï) не прекращает делать, вечно делает, из эона в эон (Ин 5:17), Он, per quem omnia facta sunt (через Которого всё сотворено), через канал Которого, поскольку Он — Прототип и «первородный всего творения», миры вошли в становление (panta di'autou egeneto -всё через Него начало быть — Ин 1:3). Но этот Сын, вечно активный, и который не прекращает, во времени, куда вносится Его человечество, вызывать миры по Его образу, это — вы, это — я, это — мы все также, которые, говорит св. Августин, являемся «сынами в Сыне». Со времён Реформации и Контрреформации — причём последняя вынуждена в преследовать первую на ее поле — космическая роль Глагола вынуждена была уступить место, несмотря на католическую традицию, выраженную в Амвросианских гимнах, его чисто искупительной роли; так как, начиная с Лютера, вся теология Логоса оказывалась сведённой к этому вопросу: как вечный Сын действовал для того, чтобы вывести меня из затруднительного положения, меня, Herr Doktor Martin'а? Хайлер многократно требовал для вновь вернувшегося к католицизму протестантизма этой христологии космического размаха. Итак, давайте перечитаем молитвословия Требника, и давайте скажем себе, что эта фигура Глагола–Премудрости, ludens in orbe terrarum (веселящегося на земном кругу — Притч 8:31), жонглирующего планетами под взглядом Отца, coram eo omni tempore (пред лицем Его на всякое время — Притч 8:30, возможно — творец новых человечеств, которые не познают испытания — deliciae meae cum filiis hominum (радость моя с сынами человеческими — Притч 8:31) — это гигантское явление Христа, царствующего со властью, это, во внутренней части, в "лоне" Сына — так как, если sinus Patris (лоно Отца) есть нетварная Премудрость, то sinus Filii (лоно Сына) есть богочеловеческая Церковь, по происхождению тварная, по принятию нетварная — это есть, говорю я, вы и я, предназначенные во Христе Иисусе к галактическим судьбам.

XXV. Адские муки

То, что Откровение нам говорит о блаженстве, уготованном искупленным — действительно, так как мы Христиане все являемся ими по выбору — позволяет нам предчувствовать, путем контраста, несчастную судьбу отверженных. Эта тема, тягостная и деликатная уже сама по себе, стала, уже в течение века, предметом скандала для большинства, в том числе для многих Католиков; об аде говорят как о Диаволе: с понимающим видом, с иронической миной дурака, который повторяет «да, презанятно», не замечая, что это касается именно его.

То, что характеризует человека этого века, как это увидел Честертон в слишком мало известном отрывке из Eugenics And other evils (Евгеника и другие виды зла), это — "дьявольский сентиментализм". Эта узурпация эмоционального объясняет непонимание современников по отношению к аду. Чтобы понимать таинственное негодование Yahweh — «гнев Голубя», говорит Боссюэ — надо начать с того, чтобы понять бесконечную Любовь. Гнев — лишь одна из сторон Любви: Я первою Любовью сотворён… надпись, которую видит Данте на широких Вратах. И, так как у Пламени этого божественного милосердия нет ничего общего с вялым и понимающим "доброжелательством" людей, то как хотели бы, чтобы они поняли негодование святого Бога? С тех пор, тема, которую надо было бы обсуждать лишь с терпением и сдержанностью, является предметом разгоряченной риторики и мы видим как люди, причисляющие себя к Иисусу Христу, восстают против того, что Он говорит по поводу "вечных" мучений. Так как фактически догма католической Церкви относительно наказание проклятых выводит всё своё содержание из слов крайне ясных, торжественных и грозных, столь часто произнесенных по этому поводу Самим Спасателем.

Чтобы составить себе представление об условии (существования) отверженных, достаточно перенестись мысленно к тому, что мы прочитали выше относительно состояния спасенных верных, и встать на противоположную точку зрения. Четвероякое совершенство избранных, дошедших до их окончательного завершения, сменяется четверояким хаосом: в них самих, по отношению к Богу, к космосу, в другим проклятым. Вместо, следовательно, здоровья, чистоты, равновесия и внутреннего единства всего существа, онтологической связности, отверженные узнАют опытно, говорит Христос, истинное "разложение", четвертование, разрыв «души и тела в геенне» (Мф 10:28). Так как «единственный Законодатель, способный спасти и разрушить» (Иак 4:12; тот же глагол, что и в Мф 10:28), их "заставит заплатить" их долг «вечным разрушением, далеко от Лица Господа и от Славы Его Могущества» (2 Фес 1:9). И Иисус цитирует Исаию в том, что касается "червя", который живёт непрестанно как паразит для их онтологического разложения: «Лучше тебе с одним глазом войти в Царствие Божие, чем иметь два глаза и быть брошенным в геенну, где червь не умирает, где огонь не угасает. Ибо всякий огнём осолится» (Мк 9:47–48; мы возвратимся далее к этому последнему концу фразы). Так как «огонь и червь — наказание нечестивого» (Еккл 7:17); «червь их не умрет, и огонь их не погаснет» (Исаия 66:24;