Что такое Аргентина, или Логика абсурда - [49]

«Луи Виттон» с Саляды

Говорят, что Саляда самая большая ярмарка в мире. Здесь, в бедном пригороде, куда надо добираться на машине или автобусе, если машины нет, можно купить всё и к тому же в три раза дешевле. Подобные торговые ряды, конечно, есть во всех больших городах, и, казалось, удивить тут нечем. Впрочем, поехали мы не за удивлением, а за сумкой «Луи Виттон» и кроссовками «Найк», которые так хотела дочка моего приятеля Хосе на свое пятнадцатилетие. Пятнадцать лет в Аргентине отмечается с большим размахом, и подчас родители влезают в долги на несколько лет, чтобы отпраздновать столь важное событие. У Хосе нет денег ни на шикарный банкет для дочки и ее друзей, ни на гламурные торговые центры, где цены на фирменные товары приближаются к размерам его месячной зарплаты. Поэтому, когда он мне сказал, что поедет за подарками на Саляду, я сразу же напросилась поехать с ним за компанию, так как слышала не раз об этом аргентинском феномене, а одна туда ехать не решалась.

До Саляды ходят автобусы, причем не только из Буэнос-Айреса, от которого езды около часа, но и из всех крупных городов и провинций Аргентины. В толпу, принявшую форму аккуратной очереди в ожидании очередного автобуса, я не сильно вписывалась, поэтому каждый второй считал почти что своим долгом спросить меня, откуда я, и, пока я мялась, не зная, что ответить, – этот вопрос всегда вводит меня в замешательство, – раздавались предположения: из Норвегии? Германия? Францеза? Обычно побеждает мнение, что я из Бразилии, и не потому, что похожа на чернокожую и пышнозадую богиню Копакабаны, а просто люди, нечасто имевшие дела с иностранцами, автоматически принимают за бразильцев всех, кто говорит с акцентом. Раньше, до дефолта 2001 года, позволившего туристам со всего мира наслаждаться сочными стейками и мальбеком по ценам «Макдоналдса» в их родных странах, бразильцы были самой многочисленной группой туристов.

Автобус вытряхнул свое содержимое, частью которого были и мы с Хосе, на тротуар, где начинались торговые ряды, и мы оказались перед изобилием наваленных на прилавки, развешанных на стендах и вешалках товаров. Как море, уходящее за горизонт, Ля Саляда казалась бескрайним простором шумливых торговцев, бойко предлагающих свой пестрый товар. Здесь были представлены все мировые бренды. Спортивные товары рядом с предметами роскоши и моды, «Найки» вперемежку с «Прадой», последние выпуски духов, разлитые в оригинальные флакончики алхимиками Парагвая, вечерние платья, свадебные наряды и бытовая техника.

Я подошла к прилавку с сумками и попросила показать мне коричневую, с буквами «LV». Парадокс непонятного и ошеломляющего успеха этой фирмы мне так и не удалось разгадать, но сумки от «Луи Виттон» всегда на первом месте: и по популярности, и по их непривлекательности. Я внимательно осматривала сумку, пытаясь найти хоть какие-то различия с оригинальной версией. Но нет, она казалась такой же безвкусной, как и те, что я видела в дорогих фирменных магазинах.

Вдруг произошло какое-то оживление, продавщица выхватила сумку у меня из рук и начала быстро прятать товар, оставляя на прилавке лишь сумки и кошельки аргентинских производителей. То же самое делали ее соседи, и в считаные минуты товары знаменитых фирм исчезли, как будто они мне приснились, и их тут и в помине не было. Выяснилось: прошел слух, что именно сегодня и как раз в это время проводится рейд, который администрация ярмарки устраивает раз в полгода, не чаще. Формально, чтобы создать видимость соблюдения правил международной торговли, всех этих патентов и авторских прав, на которых настаивают международные торговые организации, уже не раз осудившие Аргентину за пиратскую продажу импортируемых нелегально товаров и пиратское изготовление «брендов».

Целью моей поездки было не столько подержать в руках поддельный «Луи Виттон» или даже подлинный, сколько найти Хорхе Кастишо, основателя этой торговой вакханалии, пользующегося не меньшей славой, чем любимый и перспективный футболист или популярный телеведущий.

Хорхе начинал свой путь со скромного обувного магазинчика; в средней школе он так и не доучился, посчитав это занятие делом бесполезным. Расчет оказался верен – он проделал путь от обувного ларька до создания империи, в которую входят 14 компаний и 23 зарегистрированные торговые марки. Ему принадлежат агентства недвижимости, агропромышленные корпорации, финансовые и рекламные фирмы, казино и так популярные среди пенсионеров салоны бинго. Королем Саляды он стал, получив в аренду землю через свою фирму недвижимости; на этой земле он организовал с партнерами ярмарку недалеко от столицы, а спустя пару лет и десятки ее филиалов по всей стране.

Небольшого роста, с расходящимися на животе пуговицами рубашки и такими же, как пуговицы, круглыми, чрезвычайно живыми глазками на оплывшем сальном лице этот, безусловно, талантливый предприниматель, уроженец провинциального городка, в котором после каждого дождя немощеные улицы превращаются в чавкающее глиной болото, довольно быстро стал своим в престижных кварталах Пуэрто-Мадеро, в финансовой зоне которого, на аргентинской Уолл-стрит, он зарегистрировал кредитно-ипотечную контору и открыл офис. В уставе его фирмы черным по белому описан род деятельности: «финансовые операции с денежными ресурсами за пределами банковско-расчетной системы платежей». Видимо, для Федеральной Администрации государственных доходов, местной налоговой службы, которую справедливо боятся все аргентинцы, от мелких предпринимателей до пенсионеров, Хорхе был столь же неотразим и убедителен, как и для своей молодой жены с внешностью топ-модели и практической хваткой преуспевающей базарной торговки. Отбросив цинизм, можно, конечно, поверить в то, что симпатия налоговой службы к ярмарочному королю чиста и бескорыстна, как и любовь его жены, ибо каким-то образом все эти годы сеньору Кастишо удавалось насладиться и милостями ФАГД, и ласками супруги. Думаю, что именно эта благосклонность привела его на почетное место самых успешных предпринимателей Аргентины. И вот стала мала ему родная страна, захотелось Хорхе международной деятельности с глобальным размахом.