Что такое Аргентина, или Логика абсурда - [47]

– Ну я вас очень умоляю, доктор! Это так важно! Я на грани серьезного срыва!

В итоге срыв наступил у психотерапевта. На очередном сеансе Мигель повторил все уже много раз сказанное им, но в этот раз с претензией: мол, сколько денег потратил на терапию, а строптивая аргентинка, обладательница уникальной вагины, так и не влюбилась в него. Далее, как обычно, последовали описания чудес ее несравненной вагины и какой эффект она производит на Мигеля. И вот уже практически на исходе консультации Перез, приверженец лаканианского направления в психоанализе, не выдержав, закричал:

– Да брось ты ее уже! Найди себе другую пизду, мало их, что ли, на свете!

Мигель, услышав реплику на более понятном ему языке, чем обычные комментарии профессора, вдруг растерялся; он смотрел на Переза с дивана почти испуганно.

– Вы имеете в виду… вагину? – переспросил он, все еще осмысливая рекомендацию психолога, который раньше настаивал на употреблении именно этого слова вместо других, пошлых и неуместных в кабинете профессионала.

Но Перез уже тяжело оседал на стул, расстегивая воротник рубашки.

– Всё, всё… на сегодня хватит.

Через пару часов психоаналитик уже лежал в частной клинике, куда его отвез издатель, который, по счастью, сразу после сеанса с Мигелем должен был отвезти автора-психолога на встречу с читателями. Отменив все мероприятия одним звонком секретарю, директор издательства, нарушая все правила броуновского движения маленьких «рено» и «пежо», доставил Переза в кардиологическое отделение, где тому оперативно ввели нитраты, купировав инфаркт на самой начальной стадии.

Опасность, казалось, обошла аргентинского психолога стороной. Его выписали с пожеланиями долгих лет жизни и творческих прорывов в работе. А уже на следующий день он в считаные секунды скончался в гостиничном номере от разрыва другой части аорты, выглядевшей абсолютно здоровой при всех больничных исследованиях.

Французские читатели остались без презентации новой книги; Хорхе заменил консультации с психотерапевтом на медикаментозную терапию антидепрессантами и с головой ушел в гольф, что отвлекало его от по-прежнему сложных отношений с двумя женщинами и заодно предоставляло алиби в моменты их претензий; а Мигель неожиданно для всех женился на богатой разведенной француженке и зажил на ее содержании. Иногда он рассказывал приходящим к ним в дом друзьям о пользе психоанализа за бокалом вина и убеждал их: «Самое главное, выбрать лучшего терапевта. Чтобы с именем был, не важно, что дорого, зато польза стопроцентная. Недаром все-таки столько учился Перез, и авторитет у него был международный. А какая богатая практика!.. Царствие ему небесное. Какой специалист был! Как помог мне жизнь изменить!»

Глава 10. О бизнесе

Аргентинский бизнес находится в младенческом возрасте, но надо заметить, что с самых малых лет дитя это испорченное и весьма порочное: еще до того, как стать взрослым, с пеленок погрязшее во взрослых пороках: коррупции, мафиозности и просто вульгарном мошенничестве.

Наиболее популярные виды предпринимательства – аптеки, такси, зоомагазины и агентства по торговле недвижимостью. Все эти виды коммерческой деятельности, на первый взгляд не имеющие ничего общего, объединяют как минимум два фактора. Первый – это то, что все они относятся к сфере обслуживания, то есть сами ничего не производят, а второй, и это уже сугубо региональная черта, – их мафиозный характер. В случае такси, это строгий контроль синдикатов, родственных известным советскому человеку профсоюзам. Но если советские профсоюзы занимались преимущественно сбором членских взносов и распределением путевок в пионерские лагеря и дома отдыха, аргентинские синдикаты – в первую очередь неутомимые борцы с капитализмом и его принципами. Свободная конкуренция – один из них – и синдикаты ведут ожесточенную борьбу за ограничение импорта, монополию на установление тарифов (транспортных, в жилищно-коммунальном секторе), индексацию зарплат учителей и законодательство, делающее практически невозможным увольнение неквалифицированного или просто ленивого работника. В перерывах между битвами с капиталом, к которым призывал их незабвенный кумир генерал Перон, руководители синдикатов выезжают на свои «дачи» в Майами, летают на личных самолетах и покупают вполне буржуазные виллы на свои сбережения в офшорных банках. Наверное, полагая, что для того, чтобы победить врага, его надо досконально изучить.

Аптеки, которыми город усеян так же густо, как голубиным пометом и собачьими испражнениями, – это хорошо налаженная мафия с разветвленной структурой, где задействованы и фармакологические фирмы, и страховые компании. Аптечные синдикаты так же периодически борются с более современными формами продажи медикаментов и сопутствующих товаров и лоббируют в правительстве нужные для того законы. А пока что в аптеках выстраиваются длинные очереди; люди с нумерованными талончиками в руке терпеливо ждут, пока фармацевт проштампует несколько раз рецепт, затем вернет его покупателю, чтобы тот на обратной стороне написал все свои данные, включая номер документа, телефон и адрес (в случае, если он покупал три, пять или более препаратов – на каждом бланке рецепта), далее специальным ножиком вырежет штриховой код с коробки лекарства, скотчем приклеит его к проштампованному рецепту, запечатает все медикаменты и рецепты в специальную пластиковую сумку и только после этого отправит довольного обладателя пилюль и мазей оплачивать свою добычу в кассу. Нет, компьютеры тоже есть в аптеках, и фармацевт перед тем, как перейти к вышеописанному обряду отпуска лекарств, долго и задумчиво смотрит на монитор, а потом барабанит пальцами по клавиатуре. Но с бумажками, наклейками и штампами расставаться не спешат. А с современной сетью аптек, которая перешла на форму самообслуживания, фармосиндикаты боролись похожими методами, что и таксисты с Убером. Впрочем, так до сих пор и продолжают бороться; стоят насмерть, сдав позиции в только в столице.