Что можно сделать, когда сделать уже ничего нельзя - [10]
Вадик, вероятно, стыдился того, что не достиг желаемого уровня достатка, хотя прикрывал боль бравадой. Его психологическое состояние не давало «привязаться» к месту работы, и он делал вид, что такое положение его устраивало, что он рад пособию. Мама не скрывала, что расстроена его неблагополучием, отец ходил мрачный, Вадик все это видел…
…в принадлежности.
Семья брата оказалась разрушенной: второй развод, разлука с сыном. На то, чтобы завести новую семью, не хватало, как понимаю, ни душевных сил, ни экономической независимости. Самые близкие его друзья были далеко. Поехать к ним у него не было средств, да и что бы это дало? Если руководствоваться здравым смыслом, ему нужно было заниматься трудоустройством, а не рваться куда-то, но когда он руководствовался смыслом?
…в независимости.
В 40 лет он снова жил с родителями. Он, рвавшийся к самостоятельности с пеленок! Снять угол не хватало средств, так как четверть грошового заработка мой брат отсылал сыну.
…в самовыражении.
Вадику не удалось раскрыть свои разнообразные дарования (а ведь он был очень талантливым человеком!). Он скрывал свою душевную боль под маской весельчака, развлекая племянниц. Я же, в неизменной роли старшей сестры, заводила с ним занудные разговоры о планах и давала непрошеные советы. Отца «веселость» Вадика раздражала: всю жизнь «добытчик» семьи, он расценивал несерьезность сына как безответственность, и, думаю, Вадик это чувствовал…
…в ненарушимости психологического пространства.
Вадик был скрытен в открытой семье. Это противоречие с детства приводило к конфликтам. Мы лезли к нему с вопросами и советами, а когда отстали – случилось непоправимое…
…быть любимым.
У Вадика не складывались отношения с женщинами, и это его не могло не угнетать. В Москве он влюбился в замужнюю женщину, из-за которой был жестоко избит ее мужем и его приятелями. Судя по более позднему признанию брата, это была его самая большая любовь. Развал семьи тяжелым камнем давил на совесть Вадика и не давал покоя. Когда брат приехал в Америку, у него случился роман с симпатичной молодой женщиной. Мы были бы довольны, если бы у Вадика сложились с ней прочные отношения. Но Вадик оставил ее: их познакомил дядя, и это каким-то образом обязывало, мешало ему. Со слов очевидца: «…шурин как бы опасался дать знать слишком явно о возможных своих намерениях, которые, думаю, у него все же были, коли они регулярно встречались. Вероятнее всего, его отталкивала самая мысль о собственной незавидности на ее фоне, столь успешном; одно это уже затрудняло возможность дальнейшего развития отношений с нею со столь неравных стартовых позиций. А ведь прежде он был весьма притягателен для cвоих подруг и едва ли задумывался о внешне привнесенных обстоятельствах! Другая моя версия выходит на некоторую шуринскую предубежденность: он избегал обнадеживать кого бы то ни было, если не чувствовал за собою стопроцентной гарантии выполнения обязательств. Как это далеко от распространенного ныне разрыва между словами и делами, когда бытует представление, что «сколько женщине ни обещай, ей все мало!». Наконец, если он успешно переступит через оба указанных объяснения (а для него они были больше барьерами), то самая перспектива оказаться на иждивении у столь удачливой женщины не могла не отталкивать его циничной обнаженностью. Все эти три момента вкупе, как мне кажется, напрочь перекрывали его перспективы с Юлей, а возможно, и с другими, неведомыми мне, кандидатками на совместную жизнь». Незадолго до смерти, он неуклюже пытался завязать отношения с одной дамой, о существовании которой я узнала из его переписки.
Что касается любви со стороны близких, то не думаю, что Вадик сомневался в наших чувствах, но они были у него не на переднем плане его поисков и страданий. Уж слишком был погружен в себя, как будто не замечал мать, которая старалась во всем ему угодить, не потревожить. Эти знаки любви (через еду, уход, заботу) как будто уходили в пустоту… За несколько дней до самоубийства брата, в День благодарения, я его настойчиво приглашала, племянницы его ждали, но ему уже было не до нас…
Одно из наиболее распространенных чувств у самоубийц – воображаемое чувство (воспринимаемое самоубийцей как вполне реальное!), что он представляет обузу для близких, он им в тягость и без него им будет лучше. Чувство провала ведет к ощущению собственной бесполезности и мысли о том, что близким будет лучше без него>[20]. Записки погибших подчеркивали, что написавшие их полагают себя обузой для близких.
Вадик спросил у матери в роковой вечер: «Я тебе мешаю?» Уверения в обратном уже ничего не значили для брата, чье сознание было «зомбировано» планом действий…
Социальная изоляция. При малой вовлеченности в общество человек одинок, очень важная потребность в принадлежности (любви, дружбе, близости) не удовлетворена и ведет к нарастанию эмоциональной боли… Неслучайно люди накладывают на себя руки чаще в период личного кризиса (развод, безработица).
Замкнутые люди не ищут поддержки и помощи, не делятся своими замыслами, в том числе и смертельными (и это напрямую касалось моего брата).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга, которую вы держите, – азбука взаимоотношений, любви и семейного счастья. Для кого эта книга? Во-первых, для тех, кто хочет любви, семьи и счастья. Во-вторых, для тех, кто способен читать много букв, то есть книги, а не только короткие посты в форумах и соцсетях. В-третьих, для людей мыслящих, критичных, задающих вопросы и сомневающихся. И еще для психологов, студентов и их родителей.
Эта книга уникальна по своей сути, так как является кладезю известных и достаточно редких методик психодиагностики, способных творить чудеса познания всех сторон личности – от характерологических особенностей, общения до интеллектуального развития и даже соматического здоровья, как ребёнка, так и взрослого, как в индивидуальной работе, так и в групповой, путём анализа цветового выбора и изображённых линий.Удачи и приятного знакомства с грандиозным и потрясающим миром психики человека!
В книге впервые в занимательной форме рассказывается о физиогномике как науке. Рассматриваются взгляды мыслителей Древнего Китая, Японии, античных и западных физиогномистов. Подробно анализируются различные элементы лица, которые помогут разобраться в характере человека, его духовности, чувственности, жизненной энергии, генетике, брачных отношениях, Судьбе и др. Интерес представляют трактовки морщин и родинок. Их значение в жизни человека. В книге приводятся описания лиц главных героев литературы и искусства. Даётся описание больного и здорового лица при вирусных, инфекционных и венерических заболеваниях.
В своей книге физик и предприниматель Сафи Бэколл рассказывает о том, почему хорошие команды на корню губят великолепные идеи, почему мудрость масс превращается в тиранию, как небольшие изменения в структуре групп способны повлиять на их поведение и что может рассказать о человеческой природе и мировой истории стакан воды. На примерах из разных сфер жизни и реальных историях о замечательных людях автор показывает, каким образом современная наука поможет разобраться в функционировании компаний и судьбах империй.
«Пока не полюбишь себя сам — никто не полюбит». Всем известна эта фраза, но сила ее, к сожалению, приуменьшается в реальной жизни, и очень зря — как оказалось на моем личном примере. Но куда же без своих граблей? После десяти лет брака я осознала, что перестала нравиться себе такой, какой стала рядом со своим мужем. А это больно и трудно. Принять. Проще, конечно же, было свалить все на мужа-козла, но нет. Все гораздо глубже. Эта книга для тех, кто с помощью брака пытался удовлетворить потребность в любви и не смог этого сделать, кто забыл о себе и утратил способность ценить себя, кто терпит, потому что не верит в счастливую жизнь вне отношений и считает, что счастье — быть при ком-то.
Скупость с незапамятных времен считалась одним из главных грехов, в то же время ей всегда было присуще нечто опасно близкое к самой природе человеческого желания, внутренняя способность его извращения. Следует ли сохранять и накапливать для себя одного или делиться с другими? Этот выбор лежит в основе любого общества. Автор предлагает психоаналитический взгляд на проблему, исследует культурную историю образа скупца, анализирует развитие скупости на фоне подъема и расцвета капитализма. Младен Долар (р.