Что гложет Гилберта Грейпа? - [99]

— Знаю, знаю.

— Так что заткнись.

— ПРЫГ!

На этот раз Ларри просто останавливается; из-за дома появляется Арни: он воет и передвигается скачками, как кенгуру. Скачет в нашу сторону, подбородок перемазан кетчупом, в зубах застрял кусок маринованного огурца.

— Господи, надо дать ребенку салфетку.

— Эй, Арни, ты знаешь, что такое «зубная нить»?

Арни останавливается и заводит:

— У-у-у-у, парни. У-у-у-у.

Ларри садится на сетку. Прыгать — это для него чересчур. Боится, как, собственно, и я, как все, хотя никогда не признается.

Солнце уже за деревьями, небо темнеет, и этот день, знаменательный день, подходит к концу.

На крыльце появляется Эллен и размахивает руками, чтобы привлечь наше внимание.

— Чего тебе? — кричу.

Отчаянно машет.

— Что-то случилось, — говорит Ларри, обувается — и бегом к дому; Арни за ним.

Я облокотился на батут и жду, чтобы они поднялись на крыльцо, после чего неохотно иду следом.

Из дома сквозь сетчатую дверь слышу:

— Ну же, мама, ты сможешь. Постарайся, мама.

Мама поднялась на три ступеньки. Смотрит вниз, рассчитывая каждое свое движение. Ее подбадривает Дженис, которая нависает над ней сверху, поднимаясь задом наперед:

— Так, так.

Ларри и Эми страхуют сзади: вытянули руки, чтобы в случае чего подхватить маму, если, конечно, такое в принципе возможно. Стоит ей упасть — она всех просто раздавит. Я не спешу им на помощь. Несколько раз повторяю: «Ура, мама» и «У тебя получится», но рот раскрывается сам собой, и голова трясется.

Казалось бы, подъем по лестнице — дело житейское. Но только не в семействе Грейп: здесь житейское становится чрезвычайным.

— Пусть Гилберт подсобит, — пыхтит мама.

Остальные тоже требуют, чтобы я подключился. Поднимаю руки, но при этом изучаю возможные пути отхода на случай маминого падения. Поскольку я оказался позади Ларри и Эми, шансов на выживание у меня больше. Арни, шмыгнув в гостиную, барабанит по верху телевизора.

На полпути мама говорит:

— Дальше не могу.

— Но полпути пройдено, — указывает Ларри.

— Кто это сказал? — Мама поражена.

— Ларри, — отвечает Дженис.

— Быть такого не может, — говорит мама. — Ларри? Ларри заговорил?

— Ну да, — подтверждает Эми.

— Ларри, мой сын, Лоренс Альберт Грейп, заговорил со своей матерью?

— А что такого? — спрашивает Ларри.

Мама издает звук, который можно было бы принять за смешок, если бы не ее одышка.

— У меня… — Мама так запыхалась, что не способна нормально разговаривать. — У меня прибавилось… — Решив не сдаваться, она делает глубокий вдох. — У меня прибавилось энергии.

Мы с Ларри и Эми толкаем маму сзади, а Дженис и Эллен тянут ее вверх. Она преодолевает последние ступеньки. Добралась до лестничной площадки и удаляется к себе в комнату, которую не видела много месяцев, а то и лет. Ложится на кровать; мы еще не успели поднести ей зажигалку, а она уже спит.

Включаем оба оконных вентилятора и оставляем ее отдыхать. Эми приносит из своей комнаты колокольчик. Этот колокольчик служит моей сестре верой и правдой: в течение учебного года она с его помощью сигнализирует об окончании перемены. Колокольчик остается у мамы, на прикроватной тумбочке. Если маме что-нибудь понадобится, она позвонит, и мы — либо Эми, либо я, либо кто-нибудь другой — будем тут как тут.

57

В кухне Ларри выслушивает отчет Эми и уже приготовил чековую книжку. Это хороший признак. Наверху прижимаюсь ухом к двери Эллен и слышу: Дженис расписывает свои любовные приключения. Девчонки хихикают, как водится у девчонок. Заглядываю к маме: та сладко спит, тихонько посапывает и сминает парикмахерские кудри о перьевую подушку.

Возвращаюсь вниз и вижу — Эми пригорюнилась. Спрашиваю:

— По какому поводу траур?

Она отвечает:

— Посмотри на мою прическу. Стоит одну ночь поспать — и это будет кошмар… придется снова обращаться к Чарли. Мне никогда…

Сетования продолжаются. Ларри с улыбкой выписывает чек.

Я смотрю в окно, выходящее на задний двор, и вижу, что Арни продергивает старые простыни сквозь пружины батута. Выскакиваю на крыльцо и окликаю братца:

— Арни, чем ты занимаешься? Строишь крепость?

Он высовывается из-за простыни и мотает головой.

Я интересуюсь:

— Тогда что же, что ты там делаешь?

— У-у-у, Гилберт, у-у-у. Ты тупой.

Подхожу к нему и говорю:

— Да, я в курсе. Очень медленно соображаю в таких делах. Что же ты сооружаешь?

— Космическую ракету.

— Ого. И куда… мм… полетишь?

— Не скажу.

— Ну и не надо.

— На поиски…

— На поиски чего?

— На поиски Альберта.

Это меня огорошило. Пролезаю под простынями, смотрю, как братец строит космическую ракету. Говорю Арни, мол, папа много потерял оттого, что сегодня отсутствовал.

— Он бы тобой гордился. Ему бы понравились все твои друзья, весь народ из города. Он и в самом деле много потерял.

— Ага, — соглашается Арни.

— А главное — он не познакомился с Арни Грейпом.

— Ага, он много потерял, ага.

Потом мы с Эми делаем уборку на нижнем этаже, а Дженис аккуратно сворачивает гирлянды и именинные указатели.

— Через год воспользуемся.

Уже задумываемся о том, что будет через год. Мне хочется сказать: «Нельзя ли ограничиться нынешним годом, сегодняшним днем?» Но это было бы не в моем характере. Скорее в характере Бекки, поэтому я говорю попросту: