Что, если мы поверим - [103]

Так много времени прошло. Я больше не хотела таких ощущений. Но в эти секунды все вернулось. Все стало реальным. Настолько реальным, что мне показалось, что я ни с чем не справилась.

Мне хотелось призвать Джен к ответу. Извиниться за что-то, чего я так и не поняла. Я хотела вернуть эту дружбу, даже если ее никогда и не было.

Я хотела просить прощения и наорать, чтобы она проваливала к черту.

Скотт сидел передо мной. Он был совершенно спокоен. Медленно поднял руку и, взяв за подбородок, повернул мое лицо к себе, и тут только до меня дошло, что прозвучавший сдавленный крик – это мой крик.

– Хоуп Маккензи, – сказал он, и его силуэт расплылся у меня перед глазами. – Ты очень разная, но только не токсичная, поверь мне на слово. Поверишь?

Я опустила голову и закрыла лицо руками. Откуда ни возьмись накатили рыдания, сотрясшие все мое тело. Стало нечем дышать, мне нужен был хороший глоток воздуха.

– Ты не такая, – сказал он. – Я с тобой познакомился и не хотел влюбляться. Но ты не оставила мне выбора. Ты такая хорошая. Хоуп, пожалуйста. Посмотри на меня. – Я подняла глаза. Скотт провел большими пальцами по моим мокрым щекам. – А теперь послушай меня. – Он смотрел на меня и одновременно внутрь меня. Туда, куда долгое время никто не заглядывал. Это было почти больно. Открыться человеку, показаться полностью, чтобы он тебя после этого бросил. Такая вероятность существует всегда, я понимала это, но мне ничего не оставалась, как принять это и рискнуть, несмотря ни на что.

Скотт сжал челюсти. Он едва заметно покачал головой и не сводил с меня глаз.

– Я не знаю, что послужило причиной. Ты этого тоже, очевидно, не знаешь. Может, она и сама не знает. Но ты не должна допустить, чтобы тебя это добило.

– Но мне больно, – сказала я хрипло.

– Знаю, знаю, Хоуп. Это как расставание. – Скотт немного помолчал. – Нет, вообще-то даже хуже. Потому что обычно предполагается, что хороший друг навсегда.

Я стиснула зубы, но не могла прекратить реветь.

– Но почему? Я имею в виду… почему она так сделала?

– У меня нет ответа, – прошептал Скотт. Он обнял меня. Потом притянул к себе, слегка покачал из стороны в сторону, и тут я потеряла самообладание.

– Почему она даже не объяснилась со мной? Почему только со мной? Почему с остальными она вела себя как ни в чем не бывало?

– Возможно, ты никогда этого не узнаешь. Но ты действительно считаешь, что по такой дружбе нужно скорбеть?

– Что ты имеешь в виду?

– Это ненормально, Хоуп. Это не дружба. Это война в голове. И ты ее не заслуживаешь.

Надолго воцарилась тишина, и я не хотела просто взять и кивнуть головой. Мало было услышать эти слова от кого-то постороннего. Они ничего не меняли. Поменять может только мое полное принятие.

– Я бы тоже хотела в это когда-нибудь поверить, – сказала я.

– И я бы хотел. А до тех пор я буду напоминать тебе об этом столько, сколько понадобится.

Я помолчала.

– Вообще-то, я совсем не заслуживаю тебя.

– Вообще-то, заслуживаешь. Заслуживаешь быть любимой, как и любой другой человек на земле.

Я ничему не возражала.

Ты заслуживаешь быть любимой…

Он произнес это не задумываясь. И было еще кое-что, о чем нам нужно было поговорить.

– Скотт, насчет того, что я сказала несколько дней назад, – начала я, – в доме моих родителей, когда ты собрался уехать… что я люблю тебя. – Я помолчала. – Я не хотела. Я не хотела таким образом заставить тебя остаться. Я не хотела давить и прошу за это прощения. Это было неправильно, и я сожалею о сказанном. Лучше бы…

– Перестань, – сказал Скотт, когда я вдруг оборвала фразу. Он разглядывал меня, а потом заговорил: – Ответь мне на один-единственный вопрос. Ты так сказала, потому что так чувствовала?

Я вспомнила, как Скотт уезжал тогда, потому что я все испортила. Я помнила свое отчаяние и панику. Видеть, как он уезжает, потому что я не была с ним честной, – ничего хуже этого я в жизни не испытывала. А по поводу его вопроса – тут я была уверена. Я кивнула без всяких колебаний.

– Да, – сказала я. Сиплым, но твердым голосом. – Я так чувствовала.

Скотт продолжал смотреть на меня.

Это был неправильный ответ? Он хотел слышать другое?

Нет. Это был правильный ответ. Правда не бывает неправильной. Я о многом не могла судить с полной уверенностью, но здесь я была полностью уверена.

– Я сожалею, что мне пришлось сказать об этом при таких обстоятельствах, – выдавила я. – Я сожалею, что я сказала об этом, чтобы повлиять на твое решение. Но в то же время я не жалею, потому что это правда, а меня учили, что за правду извиняться не надо.

На губах Скотта появилось подобие улыбки.

– Нет, не надо.

– Мне только грустно, что я призналась тебе таким образом.

– А мне не грустно, – ответил Скотт. – И знаешь почему? Потому что это вписывается в нашу схему второго-первого раза, ты не находишь?

– Под вторым-первым разом ты подразумеваешь мое признание в любви? – прошептала я.

– Второй-первый раз, когда ты мне говоришь, что любишь меня, а это – первый-первый раз, когда я говорю тебе это, – сказал Скотт и придвинулся. Он улыбнулся. – Хоуп? – Коснулся губами моих губ. – Я люблю тебя, – прошептал он и поцеловал меня. – Я люблю тебя, – повторил он. – Вот. Два раза. Теперь счет опять равный.