И праздником был для него день, когда в Сережкином дворе не просто увидел Люду, а говорил с ней. Она сама подошла.
— Глебов, привет! — с удивлением сказала Люда. — Гляжу: опять ты. Зачастил к нам. Чего это?
— На тебя, красавицу писаную, посмотреть! — хихикнул Сережка.
Крутиков и не догадывался, как близок был к истине. И вполне мог бы в следующую минуту кое-что смекнуть — до того приятель его растерялся, но где было Сережке выжидать, присматриваться! Его новая шутка помогла Вадиму справиться с собой:
— Гуляй, гуляй, Белова, дальше. Видишь, человек к олимпийским играм готовится!
— Да неужели? — У Люды было хорошее настроение, и шутку она приняла.
— Не верит. Вадь, так и быть, покажи ей сальто-мортале по-японски.
Теперь уж Вадиму ничего не оставалось, как изображать чемпиона. Сальто делать не стал, зато рывком подтянулся и, оставив левую руку, секунд десять повисел на согнутой правой.
— Только четыре человека в Союзе делают это упражнение, — лихо соврал Сережка. — Да в Японии двое. Теперь и он научился — Вадим Глебов, наш одноклассник. Поняла?
— Ой, глупая! — притворно ужаснулась Люда. — А я-то хожу рядом, ничего не знаю.
— Ну вот, будешь знать. В дневнике запиши для истории. Внукам будешь рассказывать… А сейчас как редактор газеты поручаю взять у чемпиона интервью. В следующий понедельник как раз новый номер надо выпускать. В этом году ты еще не радовала газету своим пламенным творчеством. Ну, работайте. А я, — Сережка достал из кармана и крутнул в воздухе металлический рубль, — в магазин пока смотаюсь. Муттер повелела доставить триста граммов сушек и полбуханки тминного…
Сережка ушел, а Вадим вновь утратил обретенную было уверенность. В школе он чувствовал себя с Беловой все же более свободно.
На этот, раз выручила Люда. Тоном Сережки Крутикова, скрывшегося за углом дома, она спросила:
— Знаменитого чемпиона серебряная медаль, конечно, не устроит?
— Само собой, — подняв глаза на Люду, улыбнулся Вадим. — Золото лучше…
— И когда чемпион надеется получить первую, медаль?..
Как давно Вадим мечтал о таком вот шутливом, непринужденном разговоре! Люду он в третьем классе заметил. Именно — заметил. До того словно и не видел ее. Сидела за партой белявая девчонка с бантиками в косицах, ходила по коридору, смеялась, а он не обращал внимания.
Булочная располагалась в двух минутах ходьбы, в этом же Аптекарском переулке, но у Сережки на покупку сушек и полбуханки тминного ушло отчего-то слишком много времени. Но Вадим ничуть не был на него в претензии. Даже радовался про себя, что Сережки все нет и нет. Казалось, никогда не было ему так хорошо, как сейчас. У турника постояли, потом, загребая ногами шуршащие листья, побродили под ветвями клена, наполовину облетевшего, но все еще нарядного, желто-красного, торжественного. Сам Вадим, пожалуй, и не сумел бы посмотреть на дерево такими глазами — Люда подсказала.
— Тебе нравится наш клен? — спросила она.
— Ничего, — кивнул Вадим, — подходящий.
— Ничего? — Люда нахмурилась. — И только? Ну, Глебов, удивляюсь. Да он же красавец, первый молодец во дворе! А листья? Из чистого золота, лучше, чем твоя будущая медаль. Знаешь, как они становятся золотыми?.. Нет, — вздохнула Люда, — ты этого не знаешь.
— Почему? — возразил Вадим. — Это и первокласснику известно: приходит осень, наступают холода…
— Нет и нет, — энергично замотала головой Люда. — Совсем не так. Я тебе скажу. Хочешь?
— Ну, скажи, — со снисходительной улыбкой согласился Вадим.
— Тогда слушай. Это происходит в прохладные ночи, когда на небе появляется луна. Все деревья завидуют ей, что она такая красивая, серебряная. И клен завидует. Но клен — умное дерево. Обращается он к мурашам, которые живут в его корнях: «Эй, славные мастера мураши, вылезайте, погрейтесь на жаркой работе, украсьте меня, чтобы стал я не хуже серебряной луны». Мураши и рады стараться, они же без дела не любят сидеть. Отыскивают в земле крупинки золота, хватают молоточки и бегут по веткам наверх. Облепят каждый лист, застучат молоточками и… Понял теперь, почему листья у клена золотые?
— Красивая сказка, — проговорил Вадим. — Где ты прочитала?
— Я об этом сама догадалась. Когда в пятом классе еще была.
— Интересно… — Вадим поднял с земли широкий желтый лист и с любопытством рассматривал его. — Гляди, а по краю — чуть красное… Что это?
— Что? — переспросила Люда. — Надо подумать.
— Да это золота мурашам не хватило, и они красной меди добавили, — сказал Вадим.
— Ой, и правда! — оживилась Люда.
— Но золотыми и другие деревья бывают, — заметил Вадим. — Может быть, кленовые мураши самые проворные и умелые? Не ждут, когда на других деревьях начнется работа.
— Конечно! Правильно! — обрадовалась Люда. — Вадим, а как думаешь: если наклеить на такой листок марку и написать адрес — на почте посчитают его настоящим письмом или выбросят?
— Выбросят? Вряд ли. Не имеют права… Но разве марка будет держаться? Сначала лист в книгу надо положить, высушить. Только сухой он ломается. Видела, как достают письма из ящика? Раму с мешком задвинут, они — ух! — всей кучей в мешок. Пока на почту привезут — от листа одна труха останется.
