Читайте старые книги. Книга 2 - [5]
Гролье, одевавший свои книги в столь роскошные переплеты, надписывал их крайне редко; исключение составляет прелестная надпись: Grolierii et amicorum [Я принадлежу Гролье и его друзьям. — Лат.], свидетельствующая не столько о безумной расточительности, сколько о бережном отношении к каждому тому. Кстати, ныне можно считать доказанным, что у Гролье было по несколько экземпляров одной и той же книги, отчего высокоученый господин Дибдин и принял этого великого государственного деятеля XVI столетия за переплетчика>{18}.
Уже во времена Гролье другие любители книг, собиравшие по его примеру богатые библиотеки, изобрели самые разные способы навсегда связать прекрасные книги с именами тех, кто сумел их оценить; надписывая свои книги, они, можно сказать, придавали им неповторимое лицо. Оригинальнее всего, пожалуй, поступал Жиль Дефе, гравировавший на корешке своих книг собственное имя по латыни: Egidius Igneus. Мне трижды довелось держать в руках книги из его библиотеки; всякий раз это был экземпляр, отпечатанный на более тонкой и более широкой бумаге, чем прочие экземпляры этого издания; сейчас в моем распоряжении находится принадлежавший Жилю Дефе Теренций в издании Робера Этьенна (1538, 8°).
Было время, когда прекрасные экземпляры книг можно было сразу опознать по гербам: на аукционах фасции>{19} графа Хойма>{20}, равно как и пчелы де Ту>{21}, говорили сами за себя. Библиофил, который не мог похвастать столь древней родословной, господин Жирардо де Префон (насколько мне известно, он торговал лесом), перенес эту визитную карточку книги на внутреннюю сторону переплета. Тома, на форзаце которых изображен прелестный овальный медальон с надписью: Ех musaeo Pauli Girardot de Préfond [Из собрания Поля Жирардо де Префона. — Лат.], способны украсить любой аукцион, а если над их переплетами трудились Десей или Падлу, они вообще не имеют себе равных.
Упомяну также еще об одном превосходном собирателе, господине Ле Рише, чьи книги легко узнать по монограмме, четко выведенной красными чернилами и состоящей из двух его инициалов, повторенных дважды. На первых порах, впрочем, он писал свое имя полностью. Господин Гийон де Сардьер, чье имя также является достойным украшением книги, выводил его дважды — на первой и на последней странице; все принадлежавшие ему тома прелестны.
С некоторых пор, однако, коллекционеры полюбили еще один способ метить свою собственность, который я нахожу отвратительным, хотя к нему уже прибегал такой превосходный собиратель, как господин де Бурламак>{22}, — я имею в виду эмблемы, печатаемые вручную на титульном листе. Так, в любопытной коллекции господина Ришара, который, к несчастью, заботился не столько о сохранности своих книг, сколько о том, чтобы как можно чаще повторить на них свое имя и оттиснуть свое клеймо, предательская печать красуется буквально на каждом свободном месте. Еще менее приятно для глаза клеймо господина Симона из Труа, впрочем, остроумного человека и почтенного литератора; клеймо это причинило множеству книг гораздо больше вреда, чем принесла бы пользы рукописная помета. Имя талантливого человека умножает ценность принадлежавшей ему книги, лишь если оно выведено его рукой. А что такое грязная печать, которую эти господа считают своим долгом оттиснуть на титульном листе? Просто-напросто скверная жирная клякса. Оставим эти штемпели общественным библиотекам, которым без них не обойтись.
Opus Morlini>{23}, complectens Novellas, Fabulas et Comoediam, maxima cura et impensis Petri Simeonis Caron, bibliophili, ad suam nec-non amicorum oblectationem rursus editum [Сочинения Морлино, содержащие Новеллы, Басни и Комедию. Собрано и издано Пьером Симоном Кароном, библиофилом, для собственного его удовольствия и для увеселения друзей]. Париж, МДССIС [1799] [3], 147, [15] стр. Сборник многих древних и новых фарсов. Издано в Париже у Никола Руссе. 1612. 144 стр. <…> Малый 8°. В красном сафьяновом переплете работы Тувенена. Необрезанный экземпляр.
<…> Самый образованный человек, если душа его свободна от страстной любви к любопытным книгам, с трудом может понять, какой интерес представляет для библиомана переиздание старой книги, ценной лишь своей редкостью. Нет ничего странного в том, что человек желает владеть тем, чем кроме него не владеет никто в мире, ибо подобное желание есть следствие одного из главных и неистребимых человеческих чувств — чувства собственности; однако чувство это если и не вовсе нетерпимо, то, во всяком случае, крайне ревниво, — как же в таком случае может библиофил смириться с переизданием, обнажающим бездарность и ничтожность посредственной книги, достоинства которой исчерпываются ее уникальностью? Как только все собиратели получат возможность приобрести ее, она сделается ненужной ни одному из них, и это непременно произошло бы со всеми переизданиями редких книг, если бы они выходили такими большими тиражами, что могли бы удовлетворить всех желающих. Так, любопытный трактат аббата де Сен-Сирана[5]>{24}, прежде столь высоко ценимый библиофилами, вот уже несколько лет пребывает в полном забвении по вине того, кто выпустил его контрафакцию; та же судьба едва не постигла и знаменитый трактат Вильяма Аллена
После 18 брюмера молодой дворянин-роялист смог вернуться из эмиграции в родной замок. Возобновляя знакомство с соседями, он повстречал Адель — бедную сироту, воспитанную из милости…
Повесть французского романтика Шарля Нодье (1780–1844) «Фея Хлебных Крошек» (1832) – одно из самых оригинальных и совершенных произведений этого разностороннего писателя – романиста, сказочника, библиофила. В основу повести положена история простодушного и благородного плотника Мишеля, который с честью выходит из всех испытаний и хранит верность уродливой, но мудрой карлице по прозвищу Фея Хлебных Крошек, оказавшейся не кем иным, как легендарной царицей Савской – красавицей Билкис. Библейские предания, масонские легенды, фольклорные и литературные сказки, фантастика в духе Гофмана, сатира на безграмотных чиновников и пародия на наукообразные изыскания псевдоученых – все это присутствует в повести и создает ее неповторимое очарование.
Шарль Нодье — фигура в истории французской литературы весьма своеобразная. Литературное творчество его неотделимо от истории французского романтизма — вместе с тем среди французских романтиков он всегда стоял особняком. Он был современником двух литературных «поколений» романтизма — и фактически не принадлежал ни к одному из них. Он был в романтизме своеобразным «первооткрывателем» — и всегда оказывался как бы в оппозиции к романтической литературе своего времени.Карл Мюнстер навеки разлучен со своей возлюбленной и пишет дневник переживаний страдающего сердца.
Шарль Нодье — фигура в истории французской литературы весьма своеобразная.Литературное творчество его неотделимо от истории французского романтизма — вместе с тем среди французских романтиков он всегда стоял особняком. Он был современником двух литературных «поколений» романтизма — и фактически не принадлежал ни к одному из них. Он был в романтизме своеобразным «первооткрывателем» — и всегда оказывался как бы в оппозиции к романтической литературе своего времени.«Все вы… слыхали о „дроу“, населяющих Шетлендские острова, и об эльфах или домовых Шотландии, и все вы знаете, что вряд ли в этих странах найдется хоть один деревенский домик, среди обитателей которого не было бы своего домашнего духа.
Шарль Нодье — фигура в истории французской литературы весьма своеобразная.Литературное творчество его неотделимо от истории французского романтизма — вместе с тем среди французских романтиков он всегда стоял особняком. Он был современником двух литературных «поколений» романтизма — и фактически не принадлежал ни к одному из них. Он был в романтизме своеобразным «первооткрывателем» — и всегда оказывался как бы в оппозиции к романтической литературе своего времени.Максим Одэн, рассказчик новеллы «Адель», вспоминает о своем участии в деятельности тайного итальянского общества и о прекрасной мадемуазель де Марсан, которая драматично связала свою судьбу с благородной борьбой народов, сопротивлявшихся захватам Наполеона.
Шарль Нодье (1780–1844) был писатель очень разносторонний; российскому читателю известны его страшные и чувствительные романтические повести, а также ученые библиофильские эссе. Однако есть в наследии Нодье целый ряд произведений, которые еще никогда не были изданы в России отдельной книгой. Во Франции сложилась традиция называть их «сказками здравомыслящего насмешника». По форме это в самом деле сказки, со сказочными зачинами и чудесами, с разными удивительными выдумками вроде лиса, влюбившегося в курицу, и фантастическими персонажами вроде короля из палисандрового дерева, годного только на то, чтобы подписывать законы.
Большой интерес для почитателей Л.-Ф. Селина (1894–1961) – классика французской литературы, одного из самых эксцентричных писателей XX века – представляет первое издание на русском языке романов «Феерия для другого раза…» и «Бойня».Главные действующие лица «Феерии…», как и знаменитой трилогии «Из замка в замок», «Север», «Ригодон», – сам Селин, его жена Лили-Арлетт и кот Вебер. А еще Париж, в апреле 1944 г. подвергшийся бомбардировкам американских и английских ВВС. Обезумевшие соседи, вороватые консьержки, беженцы, одичавшие животные – огромная и скорбная процессия живых и мертвых проходит перед Селином.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион» [«Bothus Occitanus eller den otteǿjede skorpion» (1953)] — это остросатирический роман о социальной несправедливости, лицемерии общественной морали, бюрократизме и коррумпированности государственной машины. И о среднестатистическом гражданине, который не умеет и не желает ни замечать все эти противоречия, ни критически мыслить, ни протестовать — до тех самых пор, пока ему самому не придется непосредственно столкнуться с произволом властей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Камило Хосе Села – один из самых знаменитых писателей современной Испании (род. в 1916 г.). Автор многочисленных романов («Семья Паскуаля Дуарте», «Улей», «Сан Камило, 1936», «Мазурка для двух покойников», «Христос против Аризоны» и др.), рассказов (популярные сборники: «Облака, что проплывают», «Галисиец и его квадрилья», «Новый раек дона Кристобито»), социально-бытовых зарисовок, эссе, стихов и даже словарных трудов; лауреат Нобелевской премии (1989 г.).Писатель обладает уникальным, своеобразным стилем, получившим название «estilo celiano».
В сборнике представлены основные этапы "библиофильского" творчества Шарля Нодье: 1812 год — первое издание книги "Вопросы литературной законности", рассказывающей, говоря словами русского критика О. Сомова, "об уступке сочинений, о подменении имени сочинителя, о вставках чужих сочинений, о подделках, состоящих в точном подражании слогу известных писателей"; 1820-е годы — статьи (в первую очередь рецензии) в периодической печати; 1829 год — книга "Заметки об одной небольшой библиотеке" (рассказ о редких и любопытных книгах из собственного собрания); 1834 год — основание вместе с издателем и книгопродавцем Ж. Ж. Тешне журнала "Бюллетен дю библиофил" и публикация в нем многочисленных библиофильских статей; наконец, 1844 год — посмертная публикация рассказа "Франциск Колумна".Перевод с французского О. Э. Гринберг, В. А. МильчинойСоставление, вступительная статья и примечания В. А. Мильчиной.Перевод стихотворных цитат, за исключением отмеченных в тексте случаев, М. С. Гринберга.
Замечательные очерки одного из самых известных книголюбов и библиофилов России, писателя, полная картина жизни российской «глубинки», жизни российской провинции до революции. «Между тем, Россия была полна оазисов, где в тиши и в глуши таились такие сокровища, каких весьма редко можно встретить на (книжном) рынке» (от автора).Описание прекрасных библиотек, сокровищ, которыми обладали русские помещики и которые, в большинстве своем, погибли во время революции.