Чистое золото - [68]

— Как, как? Повтори! — закричали со всех сторон.

— Абитуриенты. Это значит: кончающие среднюю школу. Так Петр Петрович сказал.

— Важное название! — одобрил Андрей.

— Ребята, если все благополучно сдадим, давайте вместе документы в институты посылать, — предложила Нина.

— Давайте.

— Подожди ты «гоп» говорить, пока не перескочила.

— Перескочим! — уверенно сказал Илларион. — А интересно, как у каждого студенческая жизнь сложится… Ты, Тоня, значит, на исторический решила?

— Да. В Москву.

— Ну, Соколов — в архитектурный, это все знают.

— Непременно. Строить хочу. Я в Ленинград.

— А Женя?

— Тоже в Ленинград. В институт сценического искусства.

— Андрей?.. Погодите, ребята, я по всем правилам начну спрашивать Илларион встал:

— Абитуриент Мохов, куда вы намерены поступить по сдаче государственных экзаменов и получении аттестата зрелости?

— В Новоградск поеду, в геологический. Наше золото добывать буду.

— И я! И я! — послышались голоса.

— Так… Значит, Соня, Игорь, Вася — тоже геологи. Абитуриент Дубинская?

— На физико-математический.

— Ты, Моргунова?

— Врачом хочу быть. По детским болезням… С Нинкой вместе жить будем в Новоградске.

— Таштыпаев?

— Мы с вами, абитуриент Рогальский, кажется, уговорились на химическое машиностроение…

— О, Илка! Инженером хочешь быть? А рисование.

— Из тебя бы хороший театральный художник получился — тихо сказала Женя.

— Девушки, не растравляйте старую рану! Я уже решил, что лучше быть средним инженером, чем плохим художником.

— Почему плохим? Ты же замечательно рисуешь!..

— Скучные у тебя мечты! — сердито сказала Тоня. — Инженером собираешься быть — средним, художником — плохим. Надо самым лучшим быть!

— Не сбивайте его, — засмеялся Петр. — Я и то боюсь, как бы не сбежал в художественное училище.

— И правильно сделал бы!

— А я ребята, на географический факультет… неожиданно сказал Ваня Пасынков. — Буду по всей стране ездить. Или животный мир изучать. Зоогеография — интереснейшая наука.

Все с сочувствием обратились к нему.

— Правильно, Иван! — крикнул Андрей. — Какую-нибудь новую зверюгу откроешь! Была же «лошадь Пржевальского», будет «верблюд Пасынкова».

— Или лягушка! — не удержалась Лиза.

— На Кавказ поеду, — говорил Ваня, не слушая шуток. — В Приморье, в Молдавию… Все увижу… — Он посмотрел на товарищей счастливыми глазами и вдруг смешался: — Еще школу кончить надо да в университет поступить…

— Кончишь и поступишь, не теряйся! — сказал Таштыпаев, друживший с Пасынковым.

Только Маня Заморозова еще не знала, куда поступит и будет ли поступать.

— Посмотрю, подумаю… — сказала она. — Может, и дома годочек посижу. Тоже неплохо…

— Ну нет, мы не согласны! Довольно дома пожили! — кричали ей подруги.

Так они долго сидели, спорили, переговаривались, замолкали… И каждому, хотелось сказать товарищам что-то хорошее, ободряющее.

На небе неторопливо выступали звезды, стало прохладнее.

— Спойте, девушки! — попросил Илларион. — Начинай, Тоня.

— Надежда Георгиевна подумает, что волки под окнами завыли.

— Мы тихонько. Давай!..

Тоня вполголоса начала песню. Сдержанные молодые голоса подхватили ее.

Учителя, выходя из школы, услышали свободный и широкий напев, почувствовали на лице свежее дыхание ночи, увидели крупные звезды на высоком небе.

— Кто это поет? спросила Татьяна Борисовна.

— Наши, наверно, — ответила Сабурова.

Они вышли на крыльцо.

На ступеньках и перилах близко друг к дружке сидели выпускники, и песня еще плавала в прохладном воздухе.

— Ребята, а свет-то в учительской погашен! Сейчас педагоги выйдут, — объявил Толя.

— Вышли уже! — ответил Петр Петрович. — Нам по обязанности не спать, а вы зачем мучаетесь?

— Мы не мучаемся, мы вас ждали!

— Скажите, Надежда Георгиевна, есть двойки?

— Вы только скажите: да или нет?

— Мы ведь не уснем, если знать не будем!

— Уснете, уснете. Должны уснуть. Завтра рано на консультацию.

У ворот школы учителя распрощались друг с другом. Методистка ушла ночевать к Лидии Ивановне. Сабурова и Новикова с Петром Петровичем двинулись в другую сторону.

Молодежь шла за ними, и время от времени кто-нибудь из девушек жалобно взывал:

— Надежда Георгиевна, скажите!

— Татьяна Борисовна, ну что вам стоит!

Новикова несколько раз уговаривала выпускников идти домой. Они на некоторое время отставали, потом снова оказывались рядом с учителями.

Сабурова шла не спеша и рассказывала Петру Петровичу о Кисловодске, куда хотела поехать летом.

Около дома Надежды Георгиевны, где собиралась ночевать Новикова, все остановились, и Петр Петрович, пожимая руки своим спутницам, сказал очень громко:

— Завтра к вечеру рецензии должны быть готовы, Татьяна Борисовна.

— Не знаю, как успею…

— Должны успеть. Вам приятно будет писать их, поскольку все до одного выдержали.

— Все выдержали! Все! — раздались радостные крики.

— Двоек нет!

— Ребята, ура!

— Спасибо, Петр Петрович, спасибо!

Начался такой шум, что во дворах залаяли собаки, а в соседних домах стали открываться окна.

— Товарищи, вы весь народ перебудите!

— Уходим! Уходим! Спасибо!

— Спокойной ночи!

Через минуту все было тихо. Молодежь рассыпалась по соседним улицам и тупикам.

— Они-то выдержали, а вы? — съязвила Новикова.

— Согласен на переэкзаменовку, — ответил Петр Петрович.