Чистое золото - [119]
— Что вы об этом думаете, дядя Вася?
— Ага! В парткоме уже говорили… — невразумительно ответил он.
— В парткоме? Что же говорили?
— Под голец забой идет, — ответил он и тяжело зашагал прочь.
Тоня с недоумением посмотрела ему вслед.
А через несколько дней в шахту спустились директор Виктор Степанович, парторг прииска Трубников и Слобожанин. С ними был Каганов.
— Ну, как ты тут? — весело обратился Кирилл к Тоне и тут же попросил: — Слушай, сделай при нас пробу из последнего забоя, а?
Тоня исполнила просьбу. Они терпеливо ждали и, когда все было готово, наклонились над совком, рассматривая шлих.
— Так, так… — сказал парторг задумчиво.
Он повернулся и пошел с директором в забои, а Тоня, осененная внезапной догадкой, догнала отставшего от других Слобожанина.
— Я ошибаюсь или нет, Кирилл? — сказала она. — Такое золото… может быть, оно показывает, что забой приближается к коренным горным породам?
— Все возможно, — живо согласился Слобожанин.
Судя по выражению его глаз, он сегодня был ближе чем когда-нибудь, к решению какой-то великолепной задачи, и Тоня заметила это.
— Видишь ли, старики — мой отец, дядя Егор и другие — часто говорят про Лиственничку, старую шахту. Они думают, что там наверняка есть золото.
— А ты сама как думаешь? — так же весело спросил Кирилл.
— Я ведь человек малоопытный… Но золотинки эти такое мнение подтверждают.
— Что же ты хочешь предложить?
Тоня не могла понять, шутит он или говорит серьезно.
— Что можно предложить? Обследовать Лиственничку.
— Вот скоро общее собрание будет, ты и выступи.
— И выступлю! — упрямо ответила Тоня.
— Очень хорошо.
Он вытащил из кармана черную книжечку и что — то быстро записал.
— Продумай выступление, не растеряйся. Зайди поговорить, если надо. Есть?
— Есть — ответила Тоня.
Но как только Слобожанин отошел, испугалась. Что она будет говорить? «Мой папа так считает…» Ее засмеют… Ведь она недавно спрашивала Михаила Максимовича о Лиственничке, а он сказал: «Такие вопросы сразу, Тонечка, не решаются. Все это нужно проверить, обдумать…» А может быть, теперь-то она сможет наконец помочь отцу, как давно ему обещала?
Она вспомнила заброшенную шахту, которую видела недавно, когда искали Степу и Митхата.
«Надо посоветоваться с Павликом», — решила Тоня.
Попрежнему замкнутый, когда разговор касался его самого, Павел относился с интересом и сочувствием к Тониной работе. Правда, Тоня часто уверяла себя, что он это делает просто из вежливости. «Видит, что я о его учебе хлопочу, ну и старается чем может отплатить, а на самом деле ему вовсе и неинтересно. Не буду ничего рассказывать». Но обычно она не выдерживала и на вопрос Павла: «Как твои дела?» — отвечала подробным рассказом обо всех новостях шахты.
На этот раз увидавшись с ним, она сразу выпалила:
— Разговор у меня очень интересный со Слобожаниным был.
— Да? — равнодушным тоном спросил Павел.
Тоня обиделась:
— Вижу, тебе неохота слушать, а я все-таки скажу. Мне совет нужен.
— Вот что! — оживился Павел, узнав, в чем дело. — Ты непременно выступай.
— А может быть, эти стариковские разговоры всем надоели и Слобожанин просит меня выступить, чтобы раз навсегда покончить с ними? После моих слов сделают разъяснение, что никаких работ в Лиственничке предпринимать не стоит, вот и все.
Павел с сомнением покрутил головой:
— Не думаю… Впрочем, если польза дела именно этого требует, все равно нужно выступить.
Они взялись за уроки, а когда кончили занятия, наступило молчание, как бывало нередко.
Беседа не вязалась, лицо у Павла было бледное, усталое.
«Ему не о чем говорить со мною», — думала в такие минуты Тоня и чувствовала облегчение, если приходила тетя Даша или кто-нибудь из ребят.
И сегодня она обрадовалась появлению десятиклассника Макара и Саньки Маврина.
— Александром Ивановичем ты доволен, преподаватель? — спросила Тоня Макара.
— Особого усердия не видно.
— Что говорить! — поддержал Павел. — Соображение богатое, на лету все хватает, только закрепить надо, а почитывать ленится. Через день-два спросишь — все забыл.
— Что ж так, Саня? — Тоня улыбнулась с невольным сочувствием — уж очень обескураженную гримасу делал при подобных разговорах Санька. — Зато производственные дела у него лихо идут, — заступилась она за Маврина.
— Это я знаю. С красной доски не сходит.
— Теперь иначе работать нельзя, — серьезно сказал Санька. — Знаете, какие дела у нас завариваются?
— Да-да! Как же! — заговорили все.
Подразумевалось огромное расширение работ, ожидавшееся на Таежном. Директор Виктор Степанович действовал как будто исподволь, но не терял времени. В малоизученных до сих пор горных районах работала разведка, шел тщательный опрос старожилов. Официально еще ничего не было известно, но из управления просачивались слухи, и люди уже с уверенностью говорили, что, по решению треста, создаются новые прииски, которые войдут в состав Таежного приискового управления.
— Сказывают, с Нового года еще пять шахт будут бить, — задумчиво говорил Маврин. — А уж механизация полным ходом пойдет. По рекам драги пустят, передвижные золотомойки будут работать… На Утесном новое месторождение нашли. Там россыпи крепкие — перфораторное бурение
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».