Чистое золото - [116]

Тетя Даша с подлинным благоговением относилась к занятиям сына, боясь лишний раз звякнуть ложкой или пройти мимо. Алеша теперь проводил в детском саду всю неделю, и она стала по вечерам дежурить на колхозном скотном дворе. Павел много времени бывал один, но это его не тяготило. И для рук и для головы была работа.

С Тоней он держался ровно и приветливо. Правда, часто разговор их прерывался долгим нескладным молчанием, но какой-то внешне спокойный, не задевавший ни его, ни Тоню характер отношений был найден. Павла и это радовало. Он часто говорил себе, что если бы не начал учиться и пребывал в прежнем состоянии, то, вероятно, поссорился бы с Тоней и совсем потерял бы ее. Нетерпеливо ожидая девушку в положенные дни, он представлял себе, как она входит в дом, раскрасневшаяся, озабоченная, как начинает рассказывать о шахте, сначала скупо, а потом все более увлекаясь. В Белый Лог она приходила прямо с работы, и ему было приятно накормить ее, причем Тоня сначала всегда отказывалась, а потом ела с охотой.

Как-то вечером он ждал Тоню и был удивлен, услыхав, что к дому подъехала машина, а вслед за этим в сенях протопали тяжелые мужские шаги, и несколько человек, как ему показалось, вошли в избу с какой-то поклажей.

— Кто да кто? — настороженно спросил Павел, вставая, и услыхал голос Петра Петровича:

— Учитель Горюнов, а с ним доктор Дубинский и ученик третьего класса Моргунов Степан.

Павел обрадовался Петру Петровичу, которого всегда любил, и смутился, услыхав о докторе.

— Проходите. Садитесь, пожалуйста…

— Рассиживаться, брат, некогда, — ответил Петр Петрович. — Доктор сюда к больному приехал, а мы со Степой — в детский сад. Малыши тут у вас «живой уголок» налаживают, ну вот и везем им кое-какую живность. А к тебе тоже не с пустыми руками. Принимай московские подарки!

Павел понял, о чем идет речь, и лицо его покрылось краской.

— Книги? — взволнованно спросил он.

— Точно так, — ответил доктор и скомандовал Степе: — Ну, живо, молодой человек! Развязывай багаж.

Весь стол завалили книгами.

— Эвона, какие большие! — хвастливо говорил Степа. — Куда наши учебники против них! Небось прочитаешь все, Паша, — самым ученым на прииске станешь.

Доктор коротко объяснил Павлу, как надо приступать к занятиям по системе Брайля, спросил о здоровье. Петр Петрович обещал на днях наведаться, и гости распрощались. А Заварухин никак не мог отойти от стола. Он перебирал и ощупывал книги, и лицо его горело радостным нетерпением. Таким и застала его Тоня, прихода которой он не заметил. Она долго с порога смотрела, как Павел то улыбался, то хмурился, то задумывался.

— Это что у тебя, Павлик? — спросила она наконец.

Павел вздрогнул и шагнул ей навстречу.

— Тоня, ты посмотри только! — сказал он с восхищением. — Это все доктор Дубинский привез… Сам был у меня!

Он любовно погладил раскрытую перед ним страницу.

«Изголодался по чтению», — подумала Тоня.

— Почитай мне, — попросила она. — До сих пор я тебе читала, теперь тебя послушаю.

Павел засмеялся:

— Что ты! Мне надо еще азбуку выучить.

— Как — азбуку? Разве здесь не наши буквы?

— Нет, нет, это значки особые. Каждая буква изображается точками в разных комбинациях. Всего шестьдесят три знака. Буквы, цифры, точки, запятые, даже ноты есть.

— Так тебе еще учиться читать надо? — Тоня почувствовала некоторое разочарование. — А я думала, там такие же буквы, как в алфавите, только нанесены на бумагу точками, чтобы можно было нащупать…

Но Павла, видимо, не пугала необходимость изучать азбуку.

— Условные знаки легче, — сказал он. — Ведь у наших букв очертания довольно сложные. Ты найди букварь он где-то здесь.

Тоня отыскала книгу и прочла заглавие на титульном листе: «Как учиться и работать без зрения». Автор. Коваленко Б. И.

— Интересный у тебя букварь, Павлик! Да, здесь алфавит и обыкновенный и выпуклый… Правда, он совсем другой… Сколько же времени нужно, чтобы выучиться?

— Доктор сказал, что если хорошо работать, то можно через два месяца читать. Мы сегодня и начнем, Тоня, правда? Ты мне будешь буквы называть, а я запоминать их по выпуклому шрифту… — Он был радостно озабочен, говорил оживленно и громко. — А для письма прибор видела?

— Вот эта дощечка? Как она разграфлена мелко.

— Для каждой буквы свое гнездышко. А это грифель.

Грифель оказался обыкновенным заточенным гвоздиком и был укреплен на красивой пластмассовой ручке.

— Понятно. Ты, значит, будешь накалывать… А я совсем иначе это себе представляла.

— Замечательно придумано! — воскликнул он. — Такое облегчение…

— У тебя хорошее настроение, Павлик — улыбнулась Тоня. — Скажи, а как теперь будет с работой. Я слыхала, что орс заготовки кончил.

— Зато колхозу нужны корзины для овощей. Пока заказы не переводятся. — Он сел к столу и снова положил руки на книгу. — Ну, Тоня? Да… может, ты есть хочешь? В печке каша.

— Ладно, я буду есть и заниматься.

— Вот, вот. Давай.

Поначалу оба путались, и Тоне казалось, что запомнить эти похожие один на другой значки невозможно но она старалась не показывать своих сомнении Павлу. Они работали до тех пор, пока у Тони все не перемешалось в глазах, а Павлик не сказал, что у него ум за разум зашел.