Чистое золото - [114]

— Приехали! Выходи!

Тоня вышла из клети. Прямо перед ней далеко тянулся ряд лампочек, освещая длинный коридор, по которому шла широкая, сейчас неподвижная дорожка транспортера.

С непривычки у Тони после спуска немного кружилась голова, казалось, что все кругом продолжает двигаться. Преодолев неприятное ощущение, она спросила у женщины, стоявшей возле клети:

— Участкового геолога где искать?

— Сейчас только прошел, — откликнулась женщина. — Эй, Савельев! — крикнула она. — Скажи геологу, что его ждут!

Савельев, уже знакомый Тоне складный белокурый парень, внимательно посмотрел на нее и зашагал по коридору.

Поглядывая на толщи породы, нависавшие над рудничным двором, Тоня невольно втягивала голову в плечи. Так и казалось, что сейчас на нее обрушится огромная глыба. Сердясь на себя за трусость, она не заметила, как начался рабочий день, и поняла это, только услышав рокочущий шум. Лента транспортера ожила и поползла вперед. Непрерывно спускавшиеся в шахту люди разошлись по своим местам.

«Включили моторы, — подумала Тоня. — Что же геолог не идет?»

Она бывала в шахте раза два с экскурсией, да и по рассказам отца хорошо представляла себе все, с чем ей придется здесь встретиться.

Шум моторов не заглушал мерных глухих ударов, доносившихся со всех сторон. Через несколько минут из забоев стали появляться откатчики с тачками. Они ссыпали породу на транспортер. Резиновая лента транспортера двигалась с тихим шуршаньем и несла на себе песок и гальку к бункерам[12].

К зумпфу — яме с водой — сверху спустилась деревянная, окованная железом бадья. Женщина открыла люк бункера, и порода начала сыпаться в бадью. Раздался звонок. Наполненная бадья ушла наверх и снова спустилась в шахту, груженная крепежным лесом. Его сейчас же начали растаскивать по выработкам, требующим крепления.

— Вы ко мне?

Тоня обернулась и увидела худощавого, с небольшой бородкой человека.

— К вам, товарищ…

— Панкратов моя фамилия. Новая пробщица?

— Да.

— Мастера Кулагина дочь?

— Да, — снова коротко ответила Тоня.

— Работа у вас будет нехитрая. Получите снаряжение: костюм брезентовый, резиновые сапоги, ковш азиатский, лоток, ендовку, кайлу с лопатой, совочек для подсушки золота и журнал для записи результатов опробования… Кажется, все перечислил… Обязанность ваша — ходить по шахте и брать пробы. Брать их будете бороздой через каждые пять метров. Делается это для того, чтобы в забое выбирать рентабельные золотоносные пески, не работать в пустой породе. Пробы промываются в лотке тут же, у зумпфа, потом сушатся и в бумажном пакетике с надписью сдаются мне.

Тоня напряженно слушала.

— Здесь где-то наша пробщица Блохина. Сегодня-завтра поработайте с ней, она вас поучит, а потом уйдет в другие забои.

Они быстро нашли Блохину. Тоня обрадовалась, узнав в ней маленькую бледную Зину, с которой встречалась в молодежном общежитии.

Зина, подняв на геолога немигающие светлоголубые глаза, выслушала его и обернулась к Тоне. Глаза ее не изменили выражения.

— Ну что же, пошли! — деловито сказала она.

Девушки вместе отправились в подземную инструментальную камеру, где Тоня получила оборудование. Затем Зина повела свою новую ученицу по выработкам. Тоня внимательно смотрела, как Зина набирала в подставленный лоток породу с бокового борта.

— Ты приглядывайся, — говорила она. — Кроме бортовых и забойных проб, надо опробовать кровлю и почву выработки. Будешь брать пробу с полотна — с пола значит; потом низа, середина, верха… Понятно? Снизу пойдешь… А выше огнив будет последняя проба. Все эти лесины наверху, поперечные, огнива называются.

— Знаю.

— Знаешь порядок крепления? Ну, это что? — Зина коснулась лесины, на которой лежала верхняя перекладина — огниво.

— Это стойка.

— А это?

— Подхват. Когда забой отойдет от главного штрека метров на пять, ставят подхватное крепление.

— Ну, не всегда. Это там нужно, где давление породы сильное. Иногда ставят крепление с тройными подхватами, если порода сама по себе слабая, не связанная и давит сильно.

Зина надолго замолчала и, только когда они подошли к зумпфу, спросила:

— А лежак можешь объяснить?

Что такое лежак, Тоня не знала, и ее маленькая наставница, глядя все так же серьезно и прямо, рассказала, что если почва выработки мягкая и стойки в нее вдавливаются, то под них подкладывают обрубки бревен — лежаки.

Тоня напряженно смотрела, как ее учительница быстро крутила лоток, и старалась повторять все ее движения. Зина взмучивала в лотке воду с породой железным гребком. Центробежная сила воды быстро смывала и уносила верхний пустой песок.

— Сильно перегребать надо, — говорила маленькая девушка. — Мясниковатая порода — тяжелая. Пловучее золото легко смывается.

Когда песок ушел и на дне лотка остались серо-черные осколки, Зина зачерпнула в лоток немного воды:

— Видишь, порода доведена до серых шлихов.

Она начала встряхивать лоток кругообразными движениями.

— Что-то у меня так не получается, — пожаловалась Тоня.

— А ты от себя, от себя… Не так! Ну, муку когда-нибудь сеяла? Вот в этом роде надо, как бабы сито встряхивают.

Шлиха становилось все меньше и меньше. Вот заблестели первые золотинки. Тоня молча посмотрела на Зину.