Чисто убийственная магия - [24]

Минуты ползли со скоростью черепахи. Кролик уже ерзал на сиденье, как заводной, отчего весь фургон раскачивался и подпрыгивал.

— Ох-ох-ох. Мой мочевой пузырь больше не выдержит. Мне нужно пи-пи прямо сейчас — ой-ой-ой, это все равно, что пытаться остановить Ниагару… урххх… скорей же, скорей же, скорей же.

Сборщик платы увлеченно беседовал о чем-то у дальней будки с престарелым коллегой, который методично отсчитывал ему 99 фунтов 20 пенсов. Время от времени они с интересом посматривали в сторону раскачивающегося фургона, из которого доносились приглушенные вопли.

К удивлению пассажиров и водителей машин, стоявших в длинной очереди, фургон внезапно перестал подпрыгивать, исторгнув из себя одного из седоков. Вот это номер! Выпрыгнувший пассажир некоторое время пытался освободиться от кроличьего костюма. Похоже, он очень спешил. Или нет? Нет. Кажется, передумал.

Кролик заковылял обратно к фургону, широко расставив мохнатые лапы и оставляя на шоссе мокрые отпечатки кроличьих лап.

Сборщик пошлины уже шаркал к своей будке, с заметным усилием волоча большой полотняный мешок, позвякивающий монетами на общую сумму 99 фунтов 20 центов. Просунув голову в окно машины, он вдруг резко отпрянул со словами:

— Пффууу! Что за запах? Неужели здесь кто-то умер, пока я ходил за вашей сдачей? — Он оглушительно расхохотался над собственной шуткой и принялся обслуживать следующую машину.

Проехав несколько миль, они остановились у заправочной станции и купили несколько баллончиков освежителя воздуха с ароматом персика. Еще через несколько миль они вновь остановились и опрыскали кролика. Вскоре дорога заметно сузилась. Серпантины и крутые спуски, сменявшиеся не менее крутыми подъемами, заставили всех почувствовать несовершенство собственных желудков. Всех, кроме кролика. Он-то как раз был всем доволен: его костюмчик почти высох, ему удалось найти отличную станцию, крутившую «тяжелый металл», и он опускал и поднимал стекло в такт ритму.

«ОТКРОЙ ОКНА!» — хором заорали трое на заднем сиденье, когда машина, подпрыгивая, заложила очередной крутой вираж.

Несколько миль спустя они остановились в чистом поле и привязали кролика к багажнику на крыше.

НЕМНОГО ГОРЯЧЕГО ПУНША

Чувствуя, что потеряла несколько очков в скаутском зачете, подставив подножку своей хозяйке, Мультитьюдина сочла за благо ринуться вниз, обратно в подвал. Запах размороженной и протухающей еды усилился с момента ее последнего визита. Вонючая лагуна окружала некогда полный первосортного льда морозильник. «Меня не проведешь, — твердо сказала себе Мультитьюдина. — Последний раз, когда я пила из этой самой лужи, мой нос поджарился». Обойдя озерцо стороной, она продолжила путешествие. «Где-то в глубинах этого огромного дома, — думала она, прислушиваясь к бурчанию в животе, — должно быть припасено что-то съедобное для будущей мамы».

Дождь наконец прекратился, и робкий солнечный луч пробился через окно кухни. Миссис Маклахлан пристально смотрела на Сэба, Ффупа и Нота, сгрудившихся вокруг стола.

— Оставалось четыре, — выразительно постучала она по блюду для булочек, — а теперь ни одной.

Звери сочувственно вздохнули.

— Я отвернулась только на минутку, — продолжала она, — чтобы подогреть капельку горячего пунша для синьоры, а когда повернулась обратно…

Сэб нервно облизнулся. Ффуп подавил отрыжку, прикрывшись кожистым крылом. Миссис Маклахлан не сводила с них глаз. Нот вприпрыжку выбежал из кухни, оставив на стуле недоеденную булочку.

— Неужели он это сделал?! — воскликнула миссис Маклахлан. — Все четыре малиновые булочки? Какая свинья. После того роскошного обеда, который он слопал вчера вечером.

— Беее, — выдавил Сэб, сжимая свой кожистый живот.

— Нам нехорошо, — простонал Ффуп, поглаживая свое чешуйчатое брюхо.

Миссис Маклахлан открыла дверь в сад.

— Только не на газон, — предупредила она, когда Сэб и Ффуп стрелой промчались мимо нее. — Хотя ладно… ничего, отмоется.

Минут через пять они вернулись, оба были бледны и выглядели неважно.

— Должно быть, та копченая треска, — прошептал Ффуп, вздрагивая при воспоминании о вчерашнем ужине.

Синьора Стрега-Борджиа свернулась под одеялом. Лента бумажных полотенец тянулась от ванной к ее подушке. После очередного приступа чихания она чувствовала себя разваливающейся на куски, словно переваренная треска, горло саднило, будто она съела пачку лезвий, из носа текло, как в весеннее половодье.

Раздался деликатный стук в дверь, и в спальню вплыла миссис Маклахлан с подносом, от которого поднимался ароматный пар.

— Доброе утро, дорогая, — сказала она, устраивая поднос на хлюпающей груде использованных салфеток. — Я принесла вам пунш по рецепту Мораджи-Фиддак-Маклахланов. Три столовые ложки верескового меда, сок лимона, все это подогревается с тремя палочками гвоздики, корицей и кусочком мускатного ореха… ах да, забыла самое главное! Еще три стакана отличного виски.

Она с одобрением следила, как синьора Стрега-Борджиа в несколько глотков осушила кружку. «Нннггг», — промычала синьора Стрега-Борджиа. Глаза ее тут же начали косить, а на лбу обильно выступил пот.

Миссис Маклахлан взбила подушки, разгладила и подоткнула плед.