Чипсайд - [4]

Шрифт
Интервал

Бев говорила, что юристы похожи на маленьких птичек, которые залетают в разинутую пасть крокодила и вынимают у него из зубов кусочки подгнившего мяса; одно слово — паразиты. Хорошо, что кожа у меня довольно толстая. Нашему брату по-другому и нельзя. Как там у Шекспира: первым делом перебьем всех законников! Сдается мне, по популярности мы стоим наравне с политиками — недаром каждый второй из нынешних политиков или бывший юрист, или станет им позже.

— Сэм, — сказал я, — по-моему, здесь нужен более тонкий и взвешенный подход. — Мое терпение понемногу истощалось. — С точки зрения английского закона следует определить, имел ли в нашем случае место деликт, называемый небрежностью. Знаешь, что такое деликт?

— Не-а.

— Это правонарушение, совершенное при отсутствии контракта, влекущего за собой гражданскую юридическую ответственность.

Вид у него был растерянный и подавленный.

— Знаешь, что такое контракт?

— Типа когда о чем-то договариваются?

— Верно, — сказал я чуть устало. — Контракт — это устное или письменное соглашение, имеющее законную силу, и нам обоим, думаю, ясно, что наш турист и водитель грузовика никакого контракта не заключали. Пока все понятно?

Он кивнул.

— Небрежность здесь является деликтом, поскольку стороны ни устно, ни письменно ни о чем не договаривались; они не заключали сделки и не предполагали взаимных расчетов. Так?

Он снова кивнул, хоть и без всякого энтузиазма.

— И в суде, скорее всего, поставили бы такой вопрос: есть ли в данном случае достаточные основания считать, что либо водитель грузовика, либо турист номер один приняли на себя обязанность заботиться о туристе номер два?

Он уперся взглядом в тарелку и начал отдирать от своего тоста маленькие кусочки.

— Ты следишь за моими рассуждениями? — спросил я.

— Вроде да, — промямлил он.

Вроде, подумал я; нет, так не годится.

— Ладно, попробую выразиться яснее. Нам нужно понять, вступили ли участники нашего происшествия в такие взаимоотношения, которые подразумевают обязанность проявлять заботу друг о друге.

— Обязанность проявлять заботу — это как?

— А как по-твоему?

— Я думал, ее берешь на себя, когда женишься.

— Что?

— Или когда у тебя дети. Ты же должен о них заботиться. Это твоя обязанность.

— Нет. При чем тут это? — Я вздохнул. — Смотри, вот тебе пример. Если я предлагаю кому-то подвезти его на своей машине, это значит, что я беру на себя обязанность проявлять о нем заботу. Понимаешь?

Кивок.

— Я отвечаю за то, что моя машина в исправном состоянии и что я могу вести ее, не нарушая правил. Стало быть, беру на себя обязанность проявлять заботу о своем пассажире. Так?

— Ага.

— Ну и как ты думаешь, обязан шофер грузовика проявлять заботу о тех, кого он подсаживает к себе на дороге?

— Нет, если он не приглашает их сесть. Они же сами просятся.

— Так-так. Значит, вот какова твоя позиция! Если человек сам просит его подвезти, то он действует на свой страх и риск, что бы ни случилось дальше?

— Да.

— В таком случае, ты ссылаешься на принцип Volenti non fit injuria!

— Чего?

Уставился на меня в изумлении, голубые глаза широко раскрыты.

— Согласие потерпевшего устраняет противоправность вреда.

— Да, — сказал он. — То есть нет.

Переломный момент наступил, когда мы добрались до сорока трех. Классический кризис среднего возраста, я полагаю. Двое детей, по кредитам еще платить и платить, а она упорно отказывалась принимать мою карьеру всерьез. «Сейчас не военное время! — говорила она. — У нас нет необходимости так жить». Называла меня отсутствующим домовладельцем. Я, мол, прихожу домой только на заправку, это для меня не дом, а гараж. Хочу и ее с детьми при себе держать, и жить сам по себе; умудряюсь сидеть разом на двух стульях. Она без устали критиковала меня и действовала мне на нервы — не жена, а прямо какая-то пятая колонна.

Никаких разумных предложений она, разумеется, не выдвигала. Что мне было делать — идти в преподаватели? Или в таксисты? Чепуха. Сама она что-то там администрировала по культурной части; однажды в пылу спора я назвал ее работу «развлечением», и это ее, конечно, сильно зацепило. «Я вношу свой вклад! Я сама себя обеспечиваю!» Но что это было, если не развлечение? Она зарабатывала так мало, что всем было бы гораздо проще, если бы она спокойно взяла на себя домашние хлопоты и заботы о детях и ничего больше не требовала, прекратила бы все эти лицемерные рассуждения об одной упряжке и вечной суете, это постоянное нытье. По сравнению с моими гонорарами, она приносила домой сущие гроши. Но она отказывалась бросать работу — это-де все равно что продаться с потрохами на военную службу, и если она это сделает, то потеряет свое право голоса.



Лорен тоже не безвылазно сидит дома; она специалистка по HR, и даже за неполную рабочую неделю ей платят значительно лучше, чем платили Бев. Но у нее нет привычки без устали долбить меня этим по голове — она знает, чья работа важнее. У того, кто больше получает. Это же очевидно!

Пока мы с Сэмом разговаривали, я не забывал то и дело снимать с костяка ската полоски белого мяса. Что-то не слишком она была свежая, эта рыба, но я проголодался и умял почти всю порцию. Однако под конец даже мне стало трудно не замечать аммиачного душка. Мне ли не знать этого запаха — ведь две мои последние дочурки еще не вылезли из пеленок! Я подозвал официанта.


Рекомендуем почитать
Ястребиная бухта, или Приключения Вероники

Второй роман о Веронике. Первый — «Судовая роль, или Путешествие Вероники».


Ателье

Этот несерьезный текст «из жизни», хоть и написан о самом женском — о тряпках (а на деле — о людях), посвящается трем мужчинам. Андрей. Игорь. Юрий. Спасибо, что верите в меня, любите и читаете. Я вас тоже. Полный текст.


23 рассказа. О логике, страхе и фантазии

«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!


Не говори, что у нас ничего нет

Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.


Жить будем потом

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.