Чингиз-хан - [6]
Кочевник способен выжить там, где непременно погибнет обыкновенный представитель цивилизации. Сочетание мобильности и отваги сделало обитателя степей бичом цивилизации, как только историческим обстоятельствам было угодно объединить под одним началом разрозненных обитателей равнин.
Монгол — человек среднего роста — прирожденный наездник. А кожаная обувь и овечий тулуп делают его коренастую фигуру еще приземистей. Но все, хотя бы однажды видевшие представителей этого народа, согласны с тем, что монгол по природе своей искренен и великодушен, вынослив и отважен. Однако — прямой и дружелюбный, он бывает слишком доверчив, даже легковерен, а добродушие его изменчиво, как и самый климат его родных степей. Жизнь на равнине обострила его зрение в очень значительной степени, он обладает великолепной способностью ориентироваться на местности, почти невероятной для тех, кто испытал на себе влияние городской жизни. Если ему становится известно место, где находится родник или колодец, а место это лежит за 30 миль от его кочевья, он без колебаний поскачет к нему, хотя пустыня и степь столь же не способны сохранять следы, как океан не может сохранить след плывущего по нему корабля. Может быть, именно эта способность позволяла ему преодолевать тысячи миль в походе без карты и компаса, ибо у монгольских полководцев не было никаких других способов рекогносцировки, кроме глаз и ушей их разведчиков и сведений, полученных от пленных. Едва родившись, монгол сразу оказывался в седле и иногда раньше учился владеть конем, чем ходить. Даже если ему нужно пройти какую-нибудь сотню ярдов, он непременно вскакивает на лошадь, всегда привязанную к его юрте. Путешествует он всегда верхом, во время переходов может спать прямо в седле и в дальнюю дорогу берет запасную лошадь.
Его стойкость в перенесении трудов и тягот войны примечательна. «Ни один народ на земле, — говорит Марко Поло, — не может ни превзойти их в испытаниях и перенесении лишений, ни выказать большего терпения и воздержания от желаний и нужд всякого рода».
Плано Карпини замечает, — и изумление его читается между строк, — что «монголы очень мужественны; даже если они постились целый день или даже два, они поют и веселы, словно наелись досыта».
Монгол с конем (старинный персидский рисунок)
Марко Поло оставил нам описание монгольского воина. Сделаем из него кратко извлечение.
Монголы носят с собой очень мало вещей, лишь воинское снаряжение и оружие. В качестве неприкосновенного запаса на случай чрезвычайный они берут с собой особого рода молочную массу. Готовится она так: после того как кобылье молоко закипит, снимают образовавшуюся пенку. Эту пенку кладут в открытые блюда или сосуды и сушат на солнце до состояния твердой творогообразной массы, похожей на мел. Около 10 фунтов этой массы кладут в кожаный мешок, сделанный из шкуры антилопы, овцы или барана, и всегда возят с собой. Когда нет никакой другой еды, около полуфунта этой высушенной массы перекладывают в другой мешок, наполненный небольшим количеством воды. После тяжелого дневного перехода в результате тряски все это обращается в не очень густую кашицу, которой и удовлетворяются за ужином. Когда же нет и этого, монгол утоляет голод теплой кровью своей лошади, очень осторожно прокалывая ей вену кинжалом, — прием также известный скифам.
Подготовка к войне всегда являлась неотъемлемой частью их жизни. Их главным оружием был лук, оружие, хорошо знакомое кочевым народам всего мира. Постоянное упражнение с ним было делом совершенно обычным. Любимым развлечением монголов была прицельная стрельба из лука по нескольким (чаще всего трем) куклам в рост человека, выстроенным в ряд на расстоянии двадцати шагов друг от друга. Лучник на полном скаку несся мимо или прямо на них, прицеливался в фигуры и старался как можно быстрее поразить их все. В этом смысле монгол напоминает нам древнего ария, оставившего нам три священные заповеди — «скакать на коне, стрелять из лука и говорить правду».
«Стрельба из лука — первое и самое важное знание, которым должен обладать монгол», — гласит монгольская мудрость. После владения конем, владение луком было второй священной заповедью монгольского кочевника.
В соответствии с описанием Марко Поло, каждый воин носил лук и два колчана, каждый из которых содержал тридцать стрел. В одном из них хранились тяжелые стрелы с широкими наконечниками и мощным древком, предназначенные для ближнего боя с тяжеловооруженным противником; во втором — стрелы легкие, для боя на дальней дистанции. Доспехи воинов были кожаными и делались из высушенных над огнем сырых кож, от чего те становились твердыми и упругими. Кожаные панцири и шлемы часто обшивались металлическими пластинками. Кроме лука монгол носил тяжелую кривую саблю или булаву. Еще одно обстоятельство способствовало успеху их военного искусства: были известны и широко применялись стремена, которые в Европе появились не раньше конца VI века нашей эры, а в Китае были известны немногим ранее.
Атака, совершаемая кавалерией без стремян, сильно уступает кавалерийскому удару всадников, уже обладающих этим немаловажным изобретением. Кроме того, у монгола могла быть пика, привязанная кожаным ремнем к седлу. Социальная организация монгольского общества всегда была по сути своей военной. В подобной стране среди очень подвижных племен быстрота мобилизации воинских сил была делом естественным. Один пример из не очень далекого прошлого легко продемонстрирует ее. В 1842 году, во время англо-китайской войны, китайцы мобилизовали некоторые монгольские кланы на военную службу. Приказ был получен племенем на рассвете. В полдень пастухи уже собрались и выступили в поход.
