Чинара - [25]

Так что думайте: кто сможет навести на ферме действительно образцовый порядок?

Сергей Иванович в ожидании ответа умолк, обвел взглядом собравшихся.

Среди наступившей тишины отчетливо раздался сдержанный голос Марей:

- Нету у нас такого человека.

- Неправда! - накинулась на нее тетка Наташка. - Это, Марей, твои наговоры. Сергей Иванович послушает да и пришлет нам на голову еще одного казака-разбойника. После заскворчишь, как рыбка на сковороде, да поздно будет...

- Кого же вы предлагаете, Наталья Акимовна?

- Да кого же, Сергей Иванович, понятное дело:

Аринку Климову. Хоть и работает она у нас без году неделя, а вон как за дело взялась! Никому покоя не дает.

Да и девка-то не чужая - наша. Мы ее с пупенка, с малых лет знаем. Бывало, все на полотье с матерью бежит.

Верно я говорю, бабы, или брешу? - Тетка Наташка проворно обернулась к дояркам.

- Правильно! - раздалось несколько голосов.

Марея завертелась как на иголках, но сказать ничего

не сказала. Спряталась за широкую спину Федора и сидела так до конца собрания.

Арина совсем разволновалась. От смущения она не знала, что делать: еще подумают, сама в начальство просится. И порывалась что-то сказать - Сергей Иванович успокаивающим жестом остановил ее: мол, пусть сейчас выскажутся другие.

Со всех углов неслось:

- Меньше будет фуфыриться - справится!

- Арина строгая, на своем настоит.

- Артистов нам обещала - нехай теперь кличет!

- Как ни крути, а баба. Толку не жди.

- Она те покажет - бабы! Шелковым будешь.

- Мы согласные-е! - уже хором кричали доярки.

Сергей Иванович с интересом прислушивался к голосам, едва заметно улыбался, кивал головой. Наконец все угомонились, и он сказал:

- Как-то является ко мне Арина Филипповна и знаете о чем спрашивает? Когда мы, говорит, культурные пастбища в колхозе организуем? Дело, мол, важное, выгодное. И главное - не требует больших затрат. Только помогите, говорит, достать нам проволоки и столбы для ограждения, остальное мы сами сделаем. А я, честно признаться, давно живу мыслью о культурных пастбищах.

И в новом году мы вплотную займемся этим.

- Хорошо бы, - сказала Арина.

- Насколько мне не изменяет память, вы, Федор Матвеевич, никогда не обращались с подобными предложениями, - опять поддел Федора Сергей Иванович. - Что у вас, все проблемы решены или боялись доставить мне лишние хлопоты?

- Я в передовые не лезу. Да и не привык начальству глаза мозолить.

- Вы не привыкли думать, - отрезал Сергей Иванович и, немного успокоившись, обратился к женщинам: - Значит, потянет Арина Филипповна?

- Потянет!

- Понятно. - Сергей Иванович обернулся к Арине, протянул ей пухлую, как у женщины, руку: - Ну что ж, Арина Филипповна, я полагаю, правление колхоза согласится с мнением ваших товарищей по работе.

Из красного уголка Арина выходила с таким чувством, будто ей оказали непомерно большое доверие преждевременно, и она не ведала, как сейчас вести себя: радоваться или, пока не поздно, отказаться. Но тут из толпы медленно выбрался Федор и легонько оттеснил ее плечом от председателя за угол дома.

- Ну, Арин, и хитрющая ты! - шепнул, как пощечину отвесил. - В заведующие напросилась. Как бы это тебе боком не вышло. - Он торопился, проглатывал окончания слов, жарко дышал ей в лицо. - Ох, хитрая!

Арина оттолкнула его от себя.

- А ты не пугай... Завтра чтоб скотину пас у меня на отаве. Хватит лизать голые бугры.

Федор опешил:

- Видали ее, во! Уже командовать!.. Арин, ты что?

Своих не узнаешь?

- Осторожнее, Федор Матвеевич, на поворотах, - не сдержалась Арина. Что-то вы про тормоза забываете!

Проявлялся в ней характер, закаленный на жестких северных вьюгах. Федор смекнул: шутки с Ариной плохи - и на попятную:

- С тобой и пошутить нельзя. Колючка!..

В заботах дни побежали вскачь. Хлопоты о ферме и о новом доме с головой захлестнули Арину. Но странно было: она совсем не испытывала усталости, что-то такое вселилось в ее душу, что постоянно придавало ей сил и радости, бодрило ее. Дом вырос на окраине села - белый, веселый, с окнами на все четыре стороны. В нем уже монтировали водяное отопление, пробовали краску для полов: хороша ли? Новоселье ожидалось к ноябрьским праздникам.

Уже по ночам знобко студило. Листья на деревьях пожухли и опали, морозной, мглистой дымкой засквозили леса. Дальние вершины все глубже нахлобучивали на себя шапки снега. Однажды, бродя с Евграфом Семенычем в лесу неподалеку от сторожки, Костя приметил в ольховых кустах тонкий ствол чинары и невольно залюбовался ею. Чинаре было лет пять-шесть. Может быть, она проклюнулась из ореха, кем-то оброненного тут, и теперь стояла одиноко в окружении непохожих на нее деревьев. Росточком она едва доходила Косте до плеч. Он потрогал ее ветки, обещавшие густую и могучую крону, провел ладонью по вздрогнувшему от прикосновения стволу.

- Семеныч, гляньте: красавица!

Евграф Семеныч подошел и тоже погладил ствол.

- Хороша. От доброго семени... Течение жизни, Костя. Течение жизни!

- Если ее выкопать, приживется?

- Должна. Молодость свое возьмет.

Костя сходил к буртам, принес оттуда лопату и ведро, и они вдвоем опустились на колени перед чинарой.