Чинара - [24]

- Разве ж это плохо?

- Да это на чей вкус, - уклончиво ответил Григорий. - А после дойки в праздничное наряжаться - хорошо? Пава! Не клубы тут... Машутку из-за нее учил Рыжик. Слыхал?

- Не довелось.

- Ох и учил! Удумала и Машутка после работы нарядиться. Заглушила трактор, искупалась под душем и ну рябить в обнове перед механизаторами. Донесли Рыжику: мол, женушка на стане юбкой трясет. Угнул Рыжик голову, но виду не подал. А как Машутка нагулялась и воротилась домой, тут Рыжик и стал воспитывать ее. - Григорий, довольный, рассмеялся. - Потеха!.. С той поры Машутка серчает на Арину.

- Эх, люди, - с горечью проговорил Костя.

Григорий между тем продолжал смеяться:

- Вот тебе и коверкоты да крепдешины!

- Бедная, - коротко бросил Костя. - И живет с ним!

- Еще как живет, - с оттенком легкой зависти подхватил Григорий. - Как сыр в масле катается. Никогда до этого ничего, а вот из-за Арины поскандалили.

Небо между тем полнилось тучами. Вдали ворчал, погромыхивал гром словно кто по горам на бричке ехал: на мягком колеса затихали, на камнях били скороговоркой. Костя попрощался с Григорием, позвал Лотоса и, вскинув за плечи сумку, потяжелевшую от бараньей ляжки, приударил трусцой с горы: как бы ливень не захватил в дороге,

Вот и сентябрь из-за гор тихонько подкрался. Посвежело в балках, с калины повалился лист. Воздух стал прозрачен, студен. В безоблачные дни на самом горизонте выступали из синевы белые, как мираж, вершины: то первым снегом припорошило. У Федора Кусачкина пробудилась страсть к путешествиям. Манили его ясные, как детские сны, дали. В прежние годы Федор трещал на мотоцикле по крутым дорогам, поражая многих отчаянно-дымными петлями, теперь же на "Запорожце" к форельной речке подался. На одном повороте лихо выскочил из-за нависшей каменной глыбы и обомлел: впереди показался бок молоковозки. От удара высыпались стекла. Шофер молоковозки, страшно матерясь, выскочил из кабины, рванул у "Запорожца" дверцу:

- Куда прешь? Знака не видишь?

Федор поднял от руля голову, пьяно удивился:

- А, Захар!.. Рыбу ловить хочешь? У меня бредень в багажнике, бери, - и впал в забытье.

Зaxap достал трос, подцепил к молоковозке "Запорожец" и потащил его назад, в хутор. Федор так и не проснулся в дороге: на мягком сиденье крепок сон...

Тяжелым было пробуждение: Сергей Иванович снял его с должности и перевел в скотники. Федор обиделся, но покорился судьбе: бостоновый костюм сменил на ватную телогрейку и синие милицейские галифе с кожаными нашивками на коленях. На ферме притаились: кто будет новым заведующим? Может, пришлют кого-нибудь из полеводческой бригады?

Приехал председатель. Арина как раз сгребала на ленту транспортера навоз в коровнике. Упарилась, повесила платок на оградку станка, расстегнула на кофточке верхнюю пуговицу. Сергей Иванович стоял у входа, любовался ее ловкими движениями, мелькавшими оголенными руками. Улыбнулся, крикнул издали:

- Арина Филипповна! Идемте на собрание!

В красном уголке тесно. Арина прислонилась было к дверному косяку, но Сергей Иванович жестом руки пригласил ее сесть возле себя за столом. Вчера председатель вызывал Арину в контору, предлагал возглавить ферму.

Арина растерялась и ответила, что ей надо как следует подумать, да и не плохо правлению узнать, кого захотят сами люди, а то может и казус выйти. Когда наррд малопомалу разместился, Сергей Иванович вынул из кармана портсигар, постучал по серебристой крышке пальцами, как бы призывая всех к тишине.

- Вы уже догадываетесь, по какому случаю я заглянул в гости. Хочу посоветоваться: кого нам поставить на место Кусачкина. Нашего доверия он не оправдал. Несерьезный человек.

Федор задвигался в углу, с обидою напомнил:

- Я свою машину угробил - не колхозную.

- Дело вовсе не в машине, Федор Матвеевич. А в том, что пьете вы, коллектив разлагаете. Приобрели "Запорожца" и на все махнули рукой. Днем вас с огнем не сыщешь, раскатываетесь по району... Хотел я вас на ученье в техникум направить, да, видно, повременить придется.

- Пошлите его, Сергей Иванович! - загомонили женщины. - Он, может, пить там бросит, трезвенником вернется.

- За свои трудовые пью, - сказал Федор. - Лыбитесь, да? Смешно? С кота шкуру содрали - и заиграли мышки. А я возьму да новую наживлю, что тогда? - Громко кашлянул в кулак, пояснил: - Я, Сергей Иванович, шучу с ними. Мне так и ладно, что сняли. Баба с возу, кобыле легче. Кто побудет на моем месте - не возрадуется. Тогда и я посмеюсь.

- У вас лучшая в колхозе ферма, почти все процессы механизированы, выговаривал ему Сергей Иванович. - А вы жалуетесь, сами виноваты... Дисциплину запустили, рацион кормления не выдерживаете, молоко сдаете повышенной кислотности. Скажите спасибо Арине Филипповне, что она хоть о порядке в доме позаботилась.

- Лупите все черепки на моей голове, лупите, - бурчал Федор. - Она у меня чугунная, не расколется.

- Гладить за безобразия не будем! - резко оборвал его Сергей Иванович и опять защелкал по крышке портсигара. - Я и нового заведующего, кого мы назначим, хочу заранее предупредить: легкой жизни пусть не ждет.