Чикаго - [11]

— Как скажешь.

Сара захлопала в ладоши и весело закричала:

— Не могу терпеть ни секунды. Хочу ее увидеть!

— И я не могу, — сказала Митчелл со смехом и потянула Раафата за руку в угол зала. Там на мольберте Джефф уже установил картину и накрыл ее белой блестящей тканью. Некоторое время все постояли перед мольбертом, затем Джефф вышел вперед и эффектным театральным движением дернул за край ткани. Полотно спало, Сара и Митчелл в один голос воскликнули:

— О! Это великолепно! Великолепно!

Сара закружилась, запрыгала на цыпочках и расцеловала Джеффа в обе щеки. В это время Раафат разглядывал картину, медленно качая головой, как будто пытаясь осмыслить ее. Все полотно было покрыто темно-голубой краской, по центру три крупных желтых пятна, а в верхнем левом углу красная линия, еле различимая на темном фоне. Сара и Митчелл наперебой хвалили Джеффа, в то время как Раафат продолжал хранить молчание. Митчелл спросила его мягко, но в голосе ее прозвучал упрек:

— Неужели тебе не нравится эта изумительная картина?

— Я хочу понять ее, но у меня традиционный вкус.

— Что вы имеете в виду? — спросил Джефф, и лицо его вмиг помрачнело.

— Честно говоря, Джефф, — ответил виновато Раафат, — я предпочитаю старую школу живописи, в ней я разбираюсь лучше. Ну, когда художник рисует портрет или пейзаж. Что касается современного искусства, то его я, правда, не воспринимаю.

— Очень жаль, что у вас такой примитивный вкус. Я ожидал от вас большего, ведь вы учились в Америке. Искусство понимается не разумом, а постигается чувствами. Кстати, Раафат, прошу вас не произносить в моем присутствии слово «живопись», поскольку это действует мне на нервы. Живописи учат в начальной школе. Пластические искусства гораздо шире.

После внезапной вспышки гнева Джефф сделал глубокий вдох и с презрением отвернулся. Он снова обратился к женщинам, улыбаясь через силу, чтобы изобразить глубоко обиженного художника, который решил забыть обиду, поскольку злопамятство не в его натуре. На Митчелл это подействовало, и она с укором закричала на мужа:

— Если ты не разбираешься в искусстве, Раафат, то лучше помолчи!

Раафат улыбнулся и промолчал. Через некоторое время они вчетвером сели ужинать — Джефф рядом с Сарой, а Раафат рядом с Митчелл, которая в честь дорогого гостя открыла бутылку хорошего болонского вина.

Влюбленные были увлечены друг другом и о чем-то перешептывались. Митчелл смотрела на них с явным одобрением.

— Митчелл, проблемы в клинике разрешились? — в полный голос спросил Раафат.

— Да, — бросила она, показывая, что у нее нет желания говорить на эту тему.

Но Раафат продолжил, обращаясь к парочке, чтобы отвлечь их от любви:

— Послушайте интересную историю. Как вы знаете, Митчелл работает в клинике для неизлечимых больных в центре Чикаго. Они там помогают тем, кто потерял надежду на выздоровление и живет в ожидании смерти…

— И как же они им помогают? — спросил Джефф без особого интереса.

Раафат охотно отвечал:

— Их задача — сделать так, чтобы смертельно больные привыкли к мысли о конце и не мучились. К ним приводят священников и психологов. Те беседуют с ними, пока не избавят от страха ожидания смерти. Конечно, все пациенты клиники — люди богатые. На прошлой неделе произошел забавный случай с одним пациентом, миллионером по имени…

— Шилдс. Стюарт Шилдс, — пережевывая пищу, невнятно произнесла Митчелл.

Раафат продолжал:

— Когда Шилдс уже лежал на смертном одре, администрация клиники связалась с его детьми. Они прилетели из Калифорнии, чтобы проститься с отцом и организовать похороны. Однако как только они явились в клинику, его состояние улучшилось, и кризис миновал. Так повторялось дважды. И знаете, что сделали дети миллионера Шилдса? Они отправили клинике судебное предупреждение, в котором говорилось, что точность медицинского прогноза в ней оставляет желать лучшего, что всякий раз они бросали свои дела, терпели неудобства, тратились на дорогу, чтобы проститься с отцом, и находили его живым! Они предупредили клинику, что если подобное повторится впредь, они потребуют огромную компенсацию за потраченные деньги и время… Что вы обо всем этом думаете?

— Очень интересно, — саркастически отозвался Джефф и громко зевнул. Сара рассмеялась. Не обращая внимания на насмешку, Раафат продолжал:

— Человек с восточным менталитетом расценил бы это как черную неблагодарность родителю, но я вижу в этом уважение американского общества к чужому времени.

Ему никто не ответил. Парочка принялась опять увлеченно шептаться. Джефф сказал что-то на ухо Саре, та улыбнулась и покраснела. В это время Митчелл была занята тем, что резала кусок мяса. Раафат поднялся, вытер салфеткой уголки рта и произнес, холодно улыбаясь:

— Извини, Джефф. Мне нужно подняться в кабинет. У меня срочная работа. Чувствуй себя как дома. Увидимся в конце недели и закончим наш спор по поводу искусства.

Раафат помахал на прощание рукой и поднялся по деревянной лестнице на верхний этаж. Закрыв за собой дверь кабинета, он подошел к шкафу у окна, извлек из него непочатую бутылку виски, налил себе бокал с содовой и льдом, сел в кресло-качалку и стал медленно попивать. Почувствовав внутри жжение, а это ощущение он любил, Раафат сразу успокоился. У него не было работы. Он им солгал. Потому что не мог больше сидеть рядом с Джеффом. О Боже! Как только Сара, умная и талантливая девушка, могла связаться с таким никчемным парнем? Почему мистер Джефф чувствует себя так уверенно? Он обращается с людьми так, будто он сам Ван Гог или Пикассо. Откуда такая убежденность в собственной важности? Просто неудачник, не окончивший среднюю школу и сбежавший от родителей. Даже с бензоколонки, куда он устроился на работу, его выгнали. Теперь он живет в Оукланде среди хулиганов и бандитов. Безработный, неимоверно наглый, якобы художник. Хотел завести с ним разговор из вежливости и гостеприимства, но он посмеялся и зевнул в лицо. Вот нахал! И что Сара в нем нашла? Грязный, душ принимает по особым случаям. Как ей не противно его целовать-то? Размажет по полотну всякую чепуху, а эти две дуры находят его гениальным! И ему мало этого, он еще хочет преподать мне урок по искусству. Нахал! Так Раафат рассуждал сам с собой и горько улыбался, наливая себе второй бокал. Постепенно алкоголь снял волнение, и он расслабился. Раафат закрыл глаза, продолжая с наслаждением потягивать виски. Вдруг дверь с силой распахнулась, и вошли Сара с Митчелл. Они враждебно встали напротив.